Здоровье Марии к тому моменту существенно ухудшилось, но об этом никто не говорил, чтобы не огорчать детей. Босс Доминика выдал гостям ключи от меблированной квартиры, и они прожили в ней шесть недель. Этот период в их жизни оказался окрашен горечью из-за болезни Марии и разочарования Доминика, которое вызвала очередная неудача в музыкальной карьере.

После того как Монтильо уехали, Доминик и Дениз пошли в кино на новый фильм «Крестный отец». Конечно же, молодой человек отождествил себя с персонажем по имени Майкл Корлеоне, младшим сыном дона мафии и героем войны, который впервые появляется в киноповествовании в военной форме. Семья и проблемы в отношениях этого персонажа были до боли знакомыми. Подобно своему отцу, он поднялся к вершинам власти над тем, что изображалось как темный, но в чем-то очень благородный мир, и это было окружено невероятно привлекательным, романтическим ореолом.

«Это не про бандитов, – серьезно сказал Доминик Дениз, когда они шли домой, – это про семью».

В следующие несколько дней пара приняла два важных решения: постараться завести ребенка и вернуться в Нью-Йорк, где они подыскали квартиру рядом с домом его умирающей матери. Демо-записи группы Brooklyn Back Street Blues Band и саксофон Доминика отправились в чулан вместе с наследием его предыдущей группы Four Directions и медалями времен Вьетнама. Позже, когда он впервые за долгое время побывал в церкви св. Финбара на Бат-Бич, он стал крестным отцом младшего из детей Нино – мальчика по имени Майкл.

В декабре 1972 года Мария Монтильо легла в больницу. Она пробыла там несколько недель. «Я не умру, пока не родится мой первый внук», – сказала она Доминику. Вскоре она тихо умерла в возрасте пятидесяти двух лет.

Она так и не узнала, какую новость в тот самый день сообщил ее невестке доктор: Дениз была беременна. Подготавливая себя к плохим новостям, Доминик одновременно пытался сосредоточиться на хороших, но это плохо у него получалось. Никогда еще он так глубоко не переживал то, как бок о бок идут по жизни боль и радость, сменяя друг друга в ее непрерывном круговороте.

Гроб с телом Марии был выставлен в похоронном зале конторы «Кузимано и Руссо» в Бенсонхёрсте. В первый вечер панихиды, когда все ушли, туда без приглашения зашел сухопарый человек с глазами непросыхающего пьяницы. Владелец похоронного бюро Джозеф Кузимано попытался выпроводить его.

– Умоляю вас, – сказал этот человек, – она была моей женой.

– Как вас зовут?

– Сантамария. Энтони Сантамария.

– Прошу простить, мы закрыты. Вы можете прийти завтра вечером.

Ранним вечером следующего дня Кузимано рассказал Доминику о том, что заходил какой-то тип, утверждавший, будто бы он когда-то был мужем Марии.

– Он сказал, что его зовут Сантамария.

– Если он вернется, впустите его, – ответил Доминик. С того дня, как он вернулся домой, он узнал от матери еще несколько подробностей о разрыве своих родителей. Это пробудило в нем желание услышать версию отца, но он все время откладывал его поиски. В последнюю ночь панихиды он подождал, пока все уйдут, а потом еще немного, но поскольку желающих отдать дань покойной больше не было, в конце концов ушел и он.

Не прошло и четверти часа, как в зал вошел бывший чемпион по боксу Армейского авиационного корпуса Энтони Сантамария, и Кузимано подвел его к гробу. Несколько минут Сантамария простоял около гроба в молчании, потом произнес «спасибо» и удалился шаркающей походкой, направляясь в дом сестры в северном Бруклине.

Услышав об этом, на следующий день Доминик стал подозревать, что отец нарочно дожидался, пока он уйдет: потому ли, что хотел побыть наедине с покойной, или из-за того, что раньше его сын, избегая встречи с ним, переходил на другую сторону улицы. Судьба не дала ему ответа: вскоре его отец был найден замерзшим насмерть рядом с грудой картона на пустыре. Его сестра похоронила его, не сообщив племяннику. «Его душевная боль была настолько сильной, что он решил просто лечь и умереть», – говорила она своим подружкам.