Вытаскивая из чемодана аккуратно сложенные летние наряды и вешая их на хромированную штангу, Маруся продолжала кипеть и побулькивать от негодования.

Обидно было еще и то, что белые, желтые, розовые платья и сарафаны, легкие льняные брюки и рубашки, короткие шорты и топики – все это теперь должно было остаться не у дел. Она брала вещи с расчетом, что будет отдыхать в одиночестве и позировать для селфи с липовым чаем в беседке и бокалом вина на террасе.

А не общаться с двумя двадцатилетними оболтусами, которых ненавидела больше половины жизни.

Маруся все еще не решила, стоит ли тут оставаться. Может быть, погостить пару дней, да и уехать, соблюдая приличия? И купить горящую путевку к далекому морю. В место поприятнее.

Все места на свете поприятнее – потому что там нет Макара с Никитой.

Она медленно выдохнула, присаживаясь на край своей принцессиной кровати.

Балдахин с кружевной сеткой немного пах пылью – она тут не появлялась с прошлого года. Да и перину, настоящую пуховую перину, которой она когда-то ужасно гордилась и даже клала под нее твердую горошинку, чтобы проверить свое благородное происхождение, тоже не мешало бы хорошенько взбить.

Но и без того было приятно вернуться в эту комнату и вспомнить счастливые времена детства.

– Ладно! – сказала Маруся самой себе. – Два дня! И уезжаю!

Она вытащила из шкафа полотенце и отправилась в летний душ.

Вообще-то к дому был пристроен целый банный комплекс. Там была и русская баня, и сухая сауна, и джакузи на веранде с открывающейся крышей. Был там, конечно, и нормальный душ с санзулом.

Но Марусе всегда больше нравился другой душ – на улице, расположенный в окружении цветущих кустов. Почти как тропический где-нибудь на островах в дорогом отеле – нагретая солнцем вода, пахнущая хвоей и яблоками, льется с небес, словно теплый дождь.

На случай настоящего дождя, была возможность закрыть крышу, но ею почти никогда не пользовались.

Маруся пробежала по тропинке из деревянных кругляшей, бросила полотенце на скамейку, выскользнула из несвежей одежды и с наслаждением шагнула под тугие прохладные струи. Вода тонкими иголочками покалывала кожу, расслабляя и изгоняя глухое раздражение и копившуюся всю дорогу плаксивость. Маруся добрую половину дня мечтала порыдать под душем, но сейчас поймала себя на том, что уже и не надо. Вода смыла все мысли о бедах.

Как хорошо, что с Андреем они сошлись прошлым летом – и тогда были еще недостаточно близки для знакомства с родителями. Всю весну она предвкушала, как будет показывать ему любимые места своего детства, таскать за грибами, кормить земляникой, добытой у полчищ комаров в соседней роще.

Зато теперь этот дом свободен от воспоминаний о нем и можно выдохнуть, подставляя лицо солнечным зайчикам, что скачут сквозь открытую крышу, пробираясь через резные листья японского клена.

Но блаженное состояние Маруси было безжалостно прервано хриплым мужским смехом, раскатившимся по коже ледяными градинами.

Черт!

Надо же было так расслабиться!

Маруся закрыла руками грудь и отскочила к задней стенке.

Она ведь почти забыла о том, что не одна тут!

Не просто не одна – а именно с теми сводными «братьями», которые, вступив в пубертат в кошмарные двенадцать, тут же стали вести себя как… Как обычные мальчики-подростки из ада!

Например – подглядывать за ней!

Не раз и не два, загорая у бассейна на шезлонге, она ловила на себе наглые взгляды Никиты, который, не стесняясь, пялился на выступающие под тканью купальника соски или беззастенчиво прослеживал взглядом Марусины длинные ноги вплоть до самой высокой точки ее трусиков от бикини.