Марта. За северным ветром Таша Ле

Я никогда не воспринимала себя всерьёз. С самого детства всё происходящее со мной казалось игрой, увлекательным приключением с открытым финалом. Я жила в своём волшебном мире, а за реальным наблюдала как бы со стороны. Чем неприятнее для меня были происходящие события вовне, тем насыщеннее и разнообразнее становилось моё сказочное внутреннее пространство. Богатое воображение неустанно дорабатывало и улучшало серую обыденность и скучную реальность вокруг меня. Я просто не считала нужным окунаться с головой в такие неинтересные и по сути одинаковые для всех проблемы и сложности.

И наверное именно это уникальное качество помогло мне в результате не сойти с ума, когда события вокруг стали разворачиваться вопреки всем возможным правилам и вообще здравому смыслу, а грань между вымышленным и реальным миром вдруг стёрлась.

Зима в этом году не хотела заканчиваться досрочно, монохромные пейзажи давили на психику, и казалось, что мы все застряли в старом фотоальбоме с черно-белыми снимками. «Ничего, ничего, скоро сменю обстановку и станет полегче», – уже который день подбадривала я себя этой фразой, выходя по утрам на работу.

У пассажиров московского метро крайне редко можно встретить радостное или хотя бы приветливое выражение лица, особенно ранним утром, да ещё и на исходе зимы, и я, тихонько мечтая о предстоящем отпуске, рассеянно разглядывала своё отражение в темном окне вагона. Цвет лица при таком освещении казался более тёплым, чем есть на самом деле. Как и у большинства блондинок от рождения у меня бледная кожа, и только к середине лета она приобретает лёгкий золотистый оттенок. А вот разлетающуюся в совсем не художественном беспорядке прическу, вагонное стекло не исказило. В это время года мои слегка вьющиеся волосы категорически не желают быть послушными и живут своей собственной жизнью, сейчас я уже это поняла и перестала тратить деньги на многочисленные и в моем случае бесполезные средства для облегчения укладки.

Добравшись до работы и зайдя в кабинет, я сразу же сделала себе не очень крепкий кофе и уже потом включила компьютер. На самом деле лет до тридцати из горячих напитков я упорно признавала только зелёный чай, но потом вдруг прониклась симпатией к кофе и еще через несколько лет влюбилась в этот напиток окончательно.

– Марта, не забудь обзвонить группу на флористику, мы завтра начинаем, – засунув голову в открывшуюся дверь, протараторила Танечка и стремительно умчалась дальше.

Марта – это я. И назвали меня так в честь моей прабабушки. Семейная легенда гласит, что наши предки обитали на берегах сурового, непредсказуемого и почти всегда холодного Балтийского моря. По каким-то, наверное не очень радостным причинам, моя прабабушка сбежала из тех краев, захватив с собой нежную любовь к морю стального цвета и передав своим потомкам необъяснимую тягу к тихим прогулкам в пасмурную, почти дождливую погоду. И правда, в дождь моя неудержимая фантазия раскрашивает всё вокруг особенно яркими красками.

Я со вздохом посмотрела на монитор своего компьютера, открыла список с номерами телефонов будущих студентов и приготовилась к скучным однообразным диалогам. Школа дизайна, в которой я добросовестно тружусь вот уже семь лет обучает всех желающих премудростям архитектурного и ландшафтного дизайна, а с некоторых пор ещё и живописи. Завтра начинается курс для флористов, и значит в ближайшие недели коридор школы будет заставлен цветочными композициями самых невообразимых форм, а в кабинетах и классах будут витать ароматы весны. Весна всегда бередит мою душу, она, конечно, забирает тоскливое зимнее безразличие, но взамен оставляет мне смутные мечты и беспокойные сны.

Сегодня рабочий день должен пройти быстро, накопилось много мелких недоделок, надо всё успеть, ведь через два дня я наконец-то ухожу в отпуск. А меньше всего я хочу, чтобы во время отпуска меня дергали звонками и сообщениями с дурацкими вопросами.

Как бы поскорее уже дожить до субботы, когда бесшумный и похожий на ракету Сапсан умчит меня из суетливой столицы в Петербург. В Петербурге живут мои родители, они переехали туда почти десять лет назад, получив в наследство от дальней, но одинокой родственницы небольшую квартирку с высоченным потолком, огромными окнами и постоянными проблемами с отоплением и водопроводом. Но родители вроде бы довольны, особенно папа, он осуществил то, о чём так долго мечтал – открыл собственный книжный магазинчик, совсем небольшой, с уютной камерной атмосферой и неповторимым ароматом бумажных книг. А в прошлом году он установил в магазине новую кофемашину для покупателей и с превеликим трудом втиснул в крошечное помещение элегантный круглый столик с изящной парой винтажных стульев. И теперь мало кому из посетителей удаётся выйти из книжного совсем без покупок, ведь настойчивый и бескомпромиссный аромат эспрессо делает такую вероятность близкой к невозможной.

– Ты не поверишь, в метро опять приключился какой-то коллапс, столько времени потратила! – Маринка влетела вихрем в наш с ней кабинет, закидывая почти от двери свою увесистую сумку на стол и даже не извиняясь за очередное опоздание. Ключевое слово здесь – очередное.

Сумка с грохотом рухнула на её стол, проехала по нему четко до монитора, при этом сбив по пути подставку для ручек и стопку чистых анкет для студентов. Я с усилием выплыла из милых кофейно-книжных воспоминаний и уставилась на свою стремительную коллегу.

– Ты хотя бы мне написала, что опоздаешь. Танечка уже два раза заходила.

– А, точно, у нас же завтра новая группа? Сейчас я обзвоню их быстренько, не переживай, – беззаботно ответила Маринка, собирая рассыпавшиеся по полу анкеты.

– Да я уже этим занимаюсь.

– Ой, Марта, спасибо тебе! Не представляю как я тут две недели без тебя буду…

– Как обычно, втянешься. Временно перестанешь высыпаться и тратить кучу времени на боевой раскрас, – ехидно заметила я. – Надо воду заказать в офис, сделаешь?

– Конечно! И сладкое к чаю ещё надо, я помню. Сейчас всё организую.

– Какое сладкое?– я с недоумением посмотрела на Марину.

– Ну ты чего, забыла? Даже я помню! Сегодня же приедет архитектор этот крутой, Танечка все уши про него прожужжала, они там договариваться с ним собираются о плодотворном сотрудничестве. Чаем с пироженками она его уговаривать что-ли будет, – захихикала Маринка.

Я и забыла – вчера ведь наша директриса Татьяна Леонидовна, которую мы за глаза зовём Танечкой, хвасталась, что ей удалось заполучить в преподаватели известного архитектора на ближайший курс. Видимо, мыслями я уже далеко от суматошной Москвы. Надо чаще брать отпуск. Ведь хотела осенью слетать на недельку к морю, надышаться там терпким соленым воздухом, обзавестись приятным оттенком кожи и ещё более приятными впечатлениями. Долго перебирала варианты куда именно поехать, страну и отель, а в результате вообще передумала.

– Ты сегодня странная, не слушаешь меня совсем, – Марина тыкала наманикюренным пальчиком в монитор и что-то пыталась мне объяснить.

Надо собраться с мыслями, ещё два дня. Уже почти полтора. Я собрала со стола копии документов, которые давно пора было разложить по соответствующим папкам и подошла к стеллажу. Час спустя в коридоре послышалось цоканье каблучков и возбужденно-радостный голос Танечки сообщил в открывшуюся дверь:

– А вот и наши девочки! Они уже давно работают моими ассистентами и помогут вам в решении любой проблемы, смело обращайтесь к ним по всем вопросам.

Я поморщилась в при слове «девочки», ну неужели нельзя сразу представлять нас с Мариной по именам. Продолжая зависать в глубинах огромного стеллажа, я вдруг почувствовала сильный запах мяты и какой-то невероятной свежести, а ещё мне сразу же стало холодно. Сквозняки, что-ли… Или нервы.

– Марта и Марина, – наконец-то начальница представила нас невидимому пока для меня гостю. Я с трудом впихнула толстенную папку на одну из полок, обошла стеллаж и потеряла дар речи.

«Никогда не говори никогда» – золотые слова. Лет с пятнадцати я была твёрдо уверена, что просто не способна заинтересоваться очень красивым мужчиной, а также, что такие типы априори опасны для любой трезвомыслящей девушки. Я полностью следовала, и весьма успешно, банальному заключению о том, что мужчина должен быть лишь чуть красивее обезьяны. Нет, откровенно страшных представителей сильного пола я тоже как-то не очень жаловала, но мне всегда было спокойнее, когда любовались прекрасной мной, а не моим спутником.

Стоящий рядом с Танечкой греческий бог повернул голову в мою сторону, слегка прищурил темные глаза и произнёс:

– Глеб.

Я судорожно сглотнула и кивнула головой, зачем-то два раза подряд. И потом ещё в третий раз, контрольный, а то вдруг он первые два не заметил. Нервы, как пить дать, нервы. И почему мне так холодно?

Бог ухмыльнулся, взглянул на Маринку и снова прищурился. Маринка, надо сказать, тоже не блеснула красноречием, но хотя бы что-то промычала в ответ.

– Девочки, это наш новый преподаватель на ближайший курс архитектуры, и я очень надеюсь, что мы с ним и дальше продолжим сотрудничать, – Танечка даже и не смотрела в нашу сторону, она вся расплывалась в улыбке и буквально пританцовывала вокруг Глеба.

Ага, тот самый крутой архитектор, вспомнила я. Курс рассчитан на год, значит как минимум до следующей весны греческий бог будет радовать своей неземной красотой нас, простых смертных. Откуда же такой сильный аромат мяты? Маринка жвачку жуёт наверное, с неё станется. Да нет, вон она вполголоса отвечает на телефонный звонок и явно ничего не жуёт. Я отвернулась от неё и обнаружила, что тёмные, нет, просто чёрные глаза Глеба смотрят на меня в упор. А разве бывает такого неестественного цвета радужка у человека? Жутковатое зрелище, если приглядеться… Брр.