―Вам не тоскливо одной в этой глуши лесной? Гостей здесь сроду не дождешься, – добавил неожиданно для себя с ухмылкой. Что за дерзость с его стороны непонятная!

― Все мы в этой жизни только гости, судьбы всемогущей слепые рабы. Я же каждый день вижусь с друзьями верными. Зазываю их к себе словами особыми, – ответила тихо, только голос чуть дрогнул, едкостью ужаленный.

― Товарищи мои дорогие, гости званые, гости жданые, вы на меня не сердитесь, обитель затерянную, не обходите. Ко мне хоть на минуту, загляните. Я поднимусь с холодной постели, открою вам кованые двери. Застелю столы тесовые. Угощу калачами медовыми. Каждый день приходят ко мне двое гостей. Двое гостей, столько же радостей. А что первый гость – солнышко красное. Второй гость – месяц ясный.

―Чем же ты хвалишься, красное солнышко?

― Я как всхожу рано – поутру, радуется весь мир крещеный. Весь мир крещеный, и детки малые. Дедки кволенькие и бабки хиленькие.

― Чем же хвалишься ты, месяц ясный?

– Если я всхожу ночкой темною, ночкой темною непроглядною, радуется весь зверь в поле и в лесу. Радуется путник усталый в дороге дальней.

Подкосились ноги деревянные, присел, охнув, рядом, онемелый, услышав милого голоса звуки родимые.

При сказке этой, что в сердце отозвалась тупой болью, медленно поднявшись в небо, камнем грохнула вниз жизнь далекая, радость давняя. Сквозь пелену прошедших лет четко увидел женский силуэт, склоненный над кроваткой детской. И голос ласковый незатейливую историю сказывает.

– Мила! Неужели это ты! Здесь!.. В этой глуши! Одна!

Оглянулась резко, глаза, потемневшие сузив,

– Добрый человек, Вам идти пора. Не смею больше задерживать.

– Не узнаешь меня. Тимор я, муж твой.

– Не гоже убеленному годами, над одиночеством чужим смеяться, – выдохнула горько.

Он упал на колени, схватил ее руки, уткнулся в них лицом, прильнул губами к родным ладоням.

–Глухой тоски не множь, путник случайный! Не вороши былые годы, не заводи напрасный разговор. Прошу, больную память не тревожь, скорбь тяжкую не тереби! Она невзгодой распоется снова, и не смогу забыть печали прошлых лет.

Тимор прижал к щекам прохладные ладони, не смея верить в эту встречу.

–Не искушай возвратом нежности слепой. Давно не верю ничьим словам. Не верю ни в участие, ни в дружбу верную…

Почему поцелуй, дарованный тобой, меня волнует? Среди обломков прошлых лет я голос этот слышу часто. И снишься ты мне и дочь, пропавшая с тобой! О, память горькая моя…

Мои года! В скрещении рассветов и закатов бегут они, молчание храня. Бегут мгновения немые за днями дни, за годом год.

Жизнь отцвела, но без меня. Подползла неслышно к порогу старость. Увядшая душой и телом, слышу упрямые ее шаги.

Сердцу не согретому пришлось угомониться. Как тяжело одной встречать рассвет! Лишь тишина поет мне песни заунывные.

Вот и сегодня завесы уснувшего заката растянул над входом обители пустой вечер сиротливый, не согретый ничьей заботой, ничьею лаской…

Не утаю, в твоих речах кроется цель моих заветных снов, где меня терзают стремительным вихрем немыслимых чудес безумные кошмары.

– Я знаю, поверить трудно, но это, правда, я!.. с той далекой, прежней жизни… я!..

Осторожно губами прикоснулась к седым волосам, вдохнула робко забытый запах, такой чужой и такой близкий…отшатнулась испуганно,

– Когда-то там, в другой жизни, я дошла до счастья, случайно прикоснулась к запретной сказке, но не получила, чего хотела, о чем мечтала, чего сердцу желалось. Счастье мелькнуло солнечным зайчиком неуловимым, поманило радостью и обмануло. Со мной остались лишь безысходность неуемная и черная, гнетущая тоска.