– Стой!

– Чё? – без дальнейших разъяснений шлепнул Леху по балде подносом, открыл дверь поезда, и отпустил, как инструктор боязливого новичка-парашютиста:

– Прямой ногой в тазобедренный сустав. – Да, кажется, там и сустава не было – просто наглая жопа.

Но дальше не повезло. Добежал до конца поезда, но знакомого никого не встретил. Куда? Назад, естественно. Абсолютно не помню, в какой вагон я тогда вошел. В первый? Нет. В последний? Тоже нет. Значит, по середине. Но народ был бестолков до невозможности. Кого ни спроси – никто не знал, насколько далеко его вагон находится от хвоста или от головы поезда. Наконец, я сам догадался, что конец мне известен, и надо только опять вернуться туда, и отсчитать сколько-нибудь вагонов. Однако теперь я уже не мог определить где, собственно, конец, а где его начало?

– Во попал!

– Зайди ко мне, – услышал я голос, как будто с самих Винов. Я пошел, хотя до конца не был уверен, что это она. Так-то сзади ничего. Хотя чем больше, тем, конечно, лучше. Но это надо искать не в поездах, а в приемных банков.

– На один раз сойдет.

И услышал в ответ:

– Ты на мне женишься? – Она уже развязывала галстук. В том смысле, что снимала его, так как галстуки госслужащих не развязываются, а просто снимаются с шеи, как хомут с лошади.

– Овса?

– Что?

– Прости, сначала я хочу прилечь, как следует.

– Давай, давай, хотя торопиться некуда.

– Почему?

– Ночь, все спят.

– Это, пожалуй, единственная хорошая новость за последнее время.

– Не спать, не спать, – она ущипнула меня за щечку. Прошу прощенья совсем заговорился, это я ущипнул ее за щечку, за что она в ответ чуть не откусила мне нос. Я-то стоял, ждал, думал хочет поцеловать в нос, а она тяпнула, но, разумеется, не сильно. Хотя я спросил:

– Кровь не идет?

– До свадьбы заживет.

Ну и трахнул ее капитально. В том смысле, что после первой заснул. Наверное, рефлекторно решил не доставлять ей слишком большого удовольствия, чтобы не настаивала на женитьбе, а тем более на замужестве.

Тем не менее, утром она напомнила, даже еще не поставив на столик картофельное пюре с тремя колетами и свежим огурцом:

– Хорошо было?

– Естественно, – ответил я.

Тем не менее, я опять поперся в ресторан. Она ушла на прием к начальнику поезда, а я сюда. Он был еще закрыт, но Виктор открыл дверь.

– Как чувствовал, – улыбнулся он, – заходи.

– Вы пьяный? – сказал я. И добавил уже за столом: – С утра, а как тогда работать.

– Посплю – пройдет.

– А кто работать будет?

– Я ждал тебя и рад, что вижу.

– В каком смысле? Она у тебя спит?

– Да-а, – расплылся он в улыбке.

– Тем не менее я ничего не понял. У меня денег нет еще до сих пор.

– Деньги всегда есть.

– Хорошая мысль, но для меня слишком глубока. Я с такого дна достать их не могу.

– Я тебе помогу.

– Ты кто?

– Официант.

– Выходит, ты предлагаешь мне поработать официантом, пока ты спишь.

– Хорошо, что ты понял.

– Но я боюсь этих бандидос, ведь они точно припрутся опять, и не захотят платить, скажут:

– У тебя есть чаевые, заплатишь. – Представляешь, они держат меня за своего раба.

– Позовешь, если что, буфетчицу Нинку.

– Какую Нинку, с…

– Да нет, нет, та спит в моем купе.

– А никого другого нет, может быть, лучше повара?

– Повара сегодня нет.

– Где он, пьяный?

– Как ты догадался?

– От противного. Обычно повара всегда пьяные на Земле, а здесь на Марсе, значит, должно быть все наоборот. Спрашивается, почему тогда он все равно пьяный? Ответ:

– Просто вчера у него был День Рождения. – И, следовательно, это не правило, а из него исключение.

И они, как говорится:

– Не прошли мимо. – Люди, даже если они обычно сидят у костра, очень любят кабаки. Прямо за уши не оттащишь. А уж на халяву прибегут даже с Текстильщика.