– А, ч-чёрт! – я поспешно мазнул пальцем по термостолбику на табло. Так и свариться недолго.

Хоть сварись, а думать о демпфировании не хочется. Отвратительный осадок после разговора с мастером. Что-то он такое сказал… Незачёт чепуха, в первый раз, что ли. Нечто ещё было сказано важное. Сон моделлерский, уровни концентрации, единство в трёх лицах, не дали свихнуться – защита сработала, Ратионис неравнодушна, это не смешно, смотрите, чтобы вместе с водой не выплеснуть… стоп. Он чуть не проговорился, потом тут же переключил внимание на лобные доли. С кем я там так активно общался? Какая разница, с кем я общался во сне. Этот сон… Не от беседы с Эм Ди осадок, он только взбаламутил. От сна мерзкое послевкусие. Интересно, только со мной такое бывает? Поговорить бы с кем-нибудь. С Кимом? Эм Ди к нему прямиком отправился. Уже они закончили. Застать бы Кима в комнате!

Я выскочил из душевой, кинулся к пневмопроводу, вскрыл капсулу со свежей одёжкой, принялся комбинезон напяливать. Зелёную стажёрскую шкурку и обувь из какой-то дряни вспененной. Стань как все, парень, не выпендривайся, ишь куда нацелился – в мастера. Рановато тебе светлеть, незачёт по уровню, работай над собою, если не хочешь над моделями. Ах, как клёво, как зачётно быть моделлером, никто в душе не ковыряется, а даже если и ковыряется – тайно, не выносит козявки на публику. Сиди себе, таскай туда-сюда вертексы, раз не способен на большее.

– Это мы ещё посмотрим, – сказал я собственному отражению в зеркале над раковиной.

Хоть что-то привычное в санблоке – раковина. Но что толку, если нет зубной щётки? Я наклонился, глубоко вдохнул, сунул в рот патрубок санатора, подождал, пока раздуется внутри упругий пузырь, пожевал вязкую дрянь и стал ждать, пока растает. Никакого удовольствия. Стричься не буду, так сойдёт. Борода нормально выглядит. И всё, и хватит прихорашиваться.

Я оставил санблок, к двери метнулся, подхватив на рыси регистрограммы, мимоходом попал пальцем в поросячье рыльце домашнего контроллера – не помешает прибрать в конуре, пока нет обитателя – и мигом оказался в коридоре. Благо, по соседству кимова комната. Когда заглянул туда, показалось – опоздал. Разговаривать придётся в ресторане, а это плохо, потому что не один на один. Но только я хотел закрыть дверь, как услышал из санблока жестяной грохот и трёхэтажное матерное ругательство. Ким всё ещё дома и не в настроении.

Я вошёл, неслышно прикрыл за собою дверь, радуясь, что нет в ней замка, как и вообще не принято без необходимости закрывать доступ к чему бы то ни было – для тех, кто в проекте. Осмотрев комнату, заметил на полу в углу бумажный ком – очевидно, Ким таким образом выразил своё отношение к рекомендациям мастера. Очень на него похоже. Не у меня одного, стало быть, незачёт.

Стукнула дверь.

– Чего тебе? – нелюбезно осведомился Ким.

Ручку двери санблока не выпустил, как будто собирался на секунду выглянуть и тут же вернуться. Рыжие волосы щёткой над залысинами, уши красны, глаза с недобрым прищуром. Непричёсан, но уже в облачении. Тут до меня дошло, что разговор-то весьма и весьма щекотливый намечается. И как его начать? Даст в морду и будет прав. Хорошо, если этим и ограничится. Вдруг что, попробую обратить в шутку, решил я. С шутки и начну.

– Доброе утро, Ким – сказал я.

Под мастера валял, но голос изобразить не получилось. Тогда я взял себе стул, мастерски поддёрнул штанины, уселся и добавил, потрясая своей регистрограммой:

– Вы, я вижу, опять за старое?

Ким зачем-то глянул в окно, потом на меня – зверем. Выпустил дверную ручку, ко мне направился. Видно было – дело серьёзное, угодили Алану Киму в чувствительное место.