Вместо старика теперь стоял неестественно большой громила, с тёмной глянцевой кожей. Сильно сжимая гигантские кулаки, здоровяк раскинул в стороны мускулистые руки с широкими вздутыми венами. Рот, искривлённый гримасой боли, обнажил острые, словно сабли клыки, а под тёмными очками блеснул ядовитый зелёный свет из глаз.

Молния прорезала туман, и Марк увидел, как над ним навис мощный гигант с чёрной острой бородкой. Он стоял в рваных лохмотьях, которые только что были длинным плащом, и тяжело дышал вздымающейся округлой грудью.

Марк так и застыл, оцепенев и не в силах что-то произнести из-за страха. Жар уже куда-то исчез. Или он про него забыл, наблюдая за здоровяком. Но где же все? Почему никто не выглянет из купе и не увидит то, что видит он?

– Тише, тише, Карлофф, что с тобой? – слышался сзади голос Дарина. Он раздавался словно под водой, вместе со звуком трепыхания и неустанного карканья ворона.

Лампы в купе и коридоре замерцали, погружая то в свет, то обратно во мрак всё вокруг. Громила вплотную приблизился к лицу Марка так, что ощущалось его горячее дыхание через двигающиеся ноздри. Марк видел своё отражение в чёрных зеркальных очках, а после стёкла в них треснули и сквозь тонкие щели стало сочиться кислотное зелёное сияние.

Это последнее, что увидел Марк, после чего лампы полностью загорелись и он тут же рухнул на пол, напрочь обессиленный. Карлофф тут же замолчал и успокоился, а Дарин кинулся к другу.

Огромная фигура громилы исчезла без следа, будто его и не было вовсе. Лишь борода, нос и лохмотья плаща валялись беспорядочно на полу.

– Так, так… Вот не надо мне тут приключений, – заявил Дарин, дрогнувшим голосом. – Что с тобой, Марк? Э-э-й! Я твоей бабушке обещал, что всё будет в поряде!

Он схватил Марка в охапку и усадил возле Карлоффа, которого выпустил из клетки. Ворон тут же уселся под боком у хозяина, прижавшись и уткнувшись клювом.

– Медальон, – еле слышно выдавил из себя Марк. – Горит… не могу.

Дарин дотронулся до медальона, недоумённо посмотрел на друга, а затем приложил ладонь ко лбу.

– С медальоном-то всё нормально… А вот у тебя, кажись, жар. Ты что, заболел? Надо тебе чего-нибудь выпить. Щас купим лимонад.

Дарин вышел из купе к тележке со сладостями.

– А где торговец? – спросил он, оглядывая коридор. – Ты видел, куда он ушёл?

Марк с трудом соображал и лишь отрицательно покачал головой. У него было непередаваемое ощущение внезапно нахлынувшей усталости.

– Нормально так поездочка начинается, ничего не скажешь… Ладно, придёт, заплатим, – решил Дарин и взял снизу ближайшую бутылку газированного лимонада.

– Ты слышал? – спросил Марк. – Этот рёв…

– Да, меня тоже пугают паровозные гудки.

– Гудки? – Марка удивило, что Дарин ведёт себя так спокойно, будто он не слышал и не видел, что происходило мгновение назад. – Он так истошно орал…

– А, ты про Карлоффа… Да, я сам не знаю, в чём дело. Внезапно начал и тут же успокоился. Наверное, тоже испугался гудка. Вот, глотни, легче станет. – Откупорив с лёгкостью пробку, Дарин протянул шипящий красный напиток другу. – Вишнёвая газировка, прям как ты любишь.

Марк не стал задавать больше никаких вопросов, но от этого у него их становилось ещё больше. И только он взял в руки запотевшую вытянутую бутылку, как в купе влетел Виктор.

– Что у вас тут случилось? – спросил он, остановившись в проёме, запыхавшись.

– Ну… – произнёс Дарин, подбирая слова. – Марк себя дерьмово чувствует, кажись.

Где-то вдали послышался возглас:

– Кто-нибудь видел мою… О, а вот и она! Какой-то паршивец укатил тележку, стоило только отвернуться. Весь поезд пришлось оббегать. Тут хотя бы всё на месте? Негодяи, разбросали бороду, носы… Чтоб горгульям подавиться! Хоть не попортили ничего, спасибо и на том.