Марк подошёл, открыл дверцу и вытащил цветастую стопку.

– Ты прав, конечно, – согласился он. – Но пока что мне тяжело смотреть на них, понимая, что это всё, что у меня сейчас есть хотя бы от отца. Что это всего лишь открытки и какие-то подарки, а не он сам…

– Понимаю, – грустно вздохнул Дарин. – Хотя, и не совсем. Вот у меня есть вроде бы отец… А какой толк? Всё время торчит на своей работе, разговариваем редко. Можно даже сказать, что его как бы и нет. – Он отвернулся к окну и посмотрел куда-то вдаль. – Видал сегодня Задерея, когда к тебе шёл. Он к тебе не лез?

– Нет. Он же не умеет, как ты, лазать по деревьям в окна, – отшутился Марк, хотя догадывался, что друг не просто так спрашивает про этого выскочку.

– Да, не умеет. Иначе бы он прятался от моих тумаков на самых верхушках, – хмыкнул Дарин и пошёл за бутербродами.

Марк усмехнулся, во всех красках представив эту сцену.

Затем он вновь взглянул на открытки, а после решил засунуть их в первый ящик комода. Ему не хотелось, чтобы они в лишний раз попадались на глаза. Хотя бы какое-то время…

Глава 4. Понурая Падь

– Карлофф, ну ты так и будешь теперь обижаться всю поездку? – спросил Марк у своего питомца. – Поешь хоть немного. Вот, твои любимые, с клубникой.

Марк подсыпал в клетку горсточку кукурузных хлопьев, которые с шумом попадали на дно.

Разумеется, обычные вороны не едят хлопья, но только не Карлофф. И хотя ему очень нравилось это хрустящее лакомство, особенно со вкусом клубники или банана, сейчас он показательно ни на что не реагировал.

Вместо этого Карлофф отвернулся в угол сиденья, где стояла клетка, и так, спиной ко всем и засунув голову под правое крыло, молчал уже половину пути. Он сильно обижался на то, что ему приходится быть взаперти.

– В конце концов, я тебя взял, чтобы ты тоже поехал с нами, – возмутился Марк и отряхнул ладони, сделав несколько хлопков. – Без клетки нельзя перевозить животных в поезде. Либо так, либо дома тебя оставить пришлось бы. К тому же, если тебя выпустить, в любой момент может заявиться проводник и тогда проблем точно не миновать.

Карлофф в ответ даже не шелохнулся, хотя всё слышал и понимал. На этот счёт не было ни малейших сомнений.

Марк поражённо покачал головой и посмотрел в окно. Мимо, словно забор, мелькали острые пики высоченных елей, загораживающих собой весь вид. Тяжёлые свинцовые облака мчались, гонимые ветром, а огромные капли ливня ударяясь о стекло, оставляли длинные корявые разводы, больше всего походившие на трещины.

– Расслабься, – посоветовал Дарин. – Ему просто нужно время, чтобы отойти. Как только вылезет на свободу, сразу же начнёт довольно летать и каркать. Ты же знаешь.

– Да уж, – согласился Марк. – Куда больше меня беспокоит бабушка… Она так переживала.

Бабушка Настурция никак места себе не находила, давая напоследок советы, наставления и спрашивая, ничего ли не забыто. Несколько чемоданов в виде гробов и один сундук были до отказа набиты вещами, будто поездка обещала длиться не три дня, а минимум три недели.

Слушаться Виктора, беречь Карлоффа, не ходить в незнакомые места, не снимать медальон… Последний так вообще бабушка забрала и долго над ним колдовала в подвале, после чего вернула Марку, сказав, что это его главный талисман в поездке. Указаний было так много, что запомнить их все оказалось просто невозможно.

Марк изо всех сил старался уверить бабушку, что всё будет хорошо. Это же обещали Виктор и Дарин… Разве могло быть иначе?! Но до последней минуты, пока такси не скрылось вдали, Настурция глядела вслед внуку и нервно теребила брошку в виде летучей мыши, скрепляющую вязаную шаль.