Дедушка подошёл к ребятам и сузив брови, зашевелил усами из стороны в сторону, глядя на узорчатые порталы.

– Э-э-э… – замялся дедушка, словно впервые видел непонятную дверь. – Это я пытался заниматься резьбой по дереву, но забросил в итоге. Скучное это занятие, скажу тебе. Да ещё и муторное. Вот и осталось всё только воспоминанием на чердаке, – вздохнул дедушка, махнув рукой. Говорил он на эту тему с явной неохотой. – Дела давно минувших дней, в общем. Идите, перекусите скорее, пока ещё горячее. Чай с бузиной и бутерброды с пираньей. А я пойду, у меня там ещё много дел.

– М-м-м, с пираньей, – в предвкушении протянул Дарин. – Мои любимые.

Дедушка Феликс напоследок улыбнулся и поспешно скрылся в ближайшей стене.

– Странно, – скрестив руки, негромко произнёс Марк. – Если это такое увлечение… То зачем приделывать дверь к стене на чердаке?

– Это же дедушка Феликс! И вообще… Ты забыл, где находишься?

– И где же?

– В доме Мраковичей!

– Пффф! Ну конечно! Это всё объясняет. И как это я об этом забыл?!

На чердаке вновь появился дедушка, влетев на этот раз из соседней стены, в которой исчез до этого.

– Кстати, совсем забыл… – вспомнил он, почесав затылок. – Бабушка позвонила своей сестре и договорилась, что вы немного погостите у тёти Элеоноры.

– У тёти Элеоноры? – удивился Марк. – Что-то я не припоминаю ничего о ней. Она что, живёт в Страхсильвании?

– Э-э-э, да… – развёл руки в стороны дедушка Феликс. – Мы крайне редко общаемся, но бабушка всегда ей отсылала открытки и иногда звонила. Вот и ты теперь с ней познакомишься. Так бабушке будет спокойнее, что хоть к каким-то родственникам поедешь.

– Ладно, дедушка. Я понял, – успокоил Марк. Дедушка Феликс тем временем улыбнулся и снова исчез в стене. Марк ещё немного подождал, а затем повернулся к другу. – Они никогда не говорили, что у нас есть родственники в Страхсильвании. Хотя всегда знали, как мне интересна эта деревня.

– И чем бы тебе это помогло? – не понял Дарин, накрывая зеркало покрывалом. Он уже успел его подвинуть обратно, чтобы оно не мешалось в проходе.

– Не знаю, – пожал плечами Марк. – Я бы, может, попросил каких-нибудь сладостей мне прислать оттуда. Или открытки…

– Ну вот видишь, ты даже сам не знаешь, что бы сделал и попросил. Теперь сам поедешь и всё увидишь. Это ведь намного круче.

– Да, наверное. Правда, бабушка так за меня переживает, – грустно сообщил Марк. – И я даже думал, может стоит остаться и никуда не ехать? Но моё желание намного сильнее, чем мне казалось прежде. Я чувствую, что должен побывать в Страхсильвании.

– Не парься, – проходя мимо, Дарин хлопнул друга по плечу, а затем взял с подноса бутерброд. – Конечно же она волнуется. Ты всю жизнь рядом, никуда не выезжал. А тут придётся расстаться на несколько дней, да и ещё и отправиться так далеко.

Дарин стал жевать бутерброд и завалился на кресло-качалку. Он покосился на стопку открыток, приходивших Марку от отца, но ничего при этом не сказал.

Впрочем, Марк сам поймал его взгляд.

– Тяжело было хранить их у себя в комнате, – объяснил он и подойдя к подносу, тоже взял бутерброд.

– Да уж… Эта старомодная традиция в вашей семье имеет огромное значение, судя по всему.

Марк решил сесть на стул, рядом с Дариным. Но стоило только потянуть покрывало, чтобы его снять, как из-под стула с грохотом выкатилась клетка. Большая, чёрная, с дверцей в виде острой арки и массивным толстым дном.

– Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь, – вспомнил Марк одну из присказок бабушки, которая оказалась очень к месту.

– И ведь не поспоришь, – хмыкнул Дарин, встав с кресла. Он положил бутерброд на блюдо и с лёгкостью поднял тяжёлую клетку. – Знаешь, это ведь всё часть тебя. Конечно, ты можешь попытаться отгородиться… – Дарин взял и засунул открытки в клетку и закрыл дверцу. – И всё, руку просунуть не можешь, достать их тоже. Но через прутья ты их всё-таки видишь и знаешь, что они там. Они всегда будут с тобой. Хотя бы даже потому, что ты помнишь все картинки и пожелания наизусть.