Когда римляне лишились последней надежды, неожиданно пришло спасение.

В этой битве помощь всегда приходила в последний момент: видимо, судьба хотела показать городу, погрязшему в грехах, насколько непрочно его положение, и лишь случайность спасает Рим от гибели. До этого перед битвой очень вовремя появился Бальб, затем Сулла, теперь положение спас Марк Красс.

Глубокой ночью возвратились его легионы, преследовавшие противника, и напали с тыла на самнитов. Враги оказались в кольце, но продолжали ожесточенно сопротивляться. Битва длилась всю ночь и все утро. Войско самнитов было полностью уничтожено, несколько тысяч человек взяли в плен. Всего же с обеих сторон в сражении погибло более пятидесяти тысяч человек.

Утром нашли Понтия Телезина. Злейший враг римлян был жестоко изранен, но еще жив и в сознании. Едва над ним склонились легионеры, глаза великого самнита вспыхнули неукротимой ненавистью. Телезину тут же отрубили голову и доставили ее в Рим как самый ценный трофей.

Вся слава победы досталась, конечно же, Марку Лицинию Крассу, и он ожидал вполне заслуженных наград и почестей. С трудом скрывая свое торжество, легат подошел к Сулле и скромно попросил обеда и отдыха для своих воинов.

– Марк Красс, сегодня ты спас мою честь и жизнь, теперь я твой должник. Прими мою искреннюю благодарность, – признал заслуги Красса Сулла.

– Я выполнял свой долг и твой приказ, Луций Сулла Счастливый.

– Вот пример для подражания! – воскликнул проконсул. – Разбил врага, спас Рим и ничего не требует для себя. И все же я тебя награжу, Марк.

Иронические нотки в хвалебной речи Суллы заставили Красса насторожиться. Он подавил желание в очередной раз проявить скромность и отказаться от награды.

– До меня дошли известия, что ты, Марк, разрушил несчастный умбрийский городок Тудертию, хотя в этом не было надобности. Более того, почти вся добыча попала не в походную казну, а в твою собственную. Подожди оправдываться, Красс, – Сулла поднял руку вверх, приказывая замолчать, – я не хочу, чтобы меня обманывал собственный легат. Я прощаю тебе уничтожение Тудертии; можешь оставить себе все, что удалось украсть. Это и будет моей наградой.

– Благодарю тебя, великодушный Луций Сулла. Ты очень добр ко мне.

Поле битвы еще было усеяно десятками тысяч трупов, требовавших погребения, еще не смыли кровь с Коллинских ворот, а Сулла уже занимался государственными делами. Первое, что он сделал, – созвал заседание сената в храме Беллоны14. Сулла потребовал одобрить все его действия с момента отплытия на Восток…

Вдруг со стороны Марсова поля послышались нечеловеческие крики, словно началось новое побоище. Страхом наполнились сердца сенаторов. Они дружно повернули головы в ту сторону, откуда доносились вопли, но высокие стены храма надежно скрывали происходящее на Марсовом поле.

– Я требую внимания к моим словам, а то, что происходит снаружи, вас не касается: там по моему повелению наказывают негодяев, – сказал Сулла.

Крики и стоны, встревожившие сенаторов, издавали самниты. Всех их, оставшихся в живых после битвы, Сулла приказал собрать на Марсовом поле и перебить.

Чуть позже римляне превратили в пустыню всю территорию Самния. После Коллинской битвы вооруженного «самнита» можно было встретить лишь в цирке, ибо так именовалась категория гладиаторов, сражавшихся оружием уничтоженного народа. Так римляне еще многие сотни лет продолжали наслаждаться победой над поверженным врагом.

До битвы у Коллинских ворот Сулла милостиво относился к тем, кто переходил на его сторону, но тем беспощаднее он был с теми, что продолжали сражаться против него после поражения самнитов.