– В чем дело?! – уже не на шутку разволновавшись, воскликнула Мария.

– Генри пишет, при дворе поговаривают, будто король не осмеливается хвалить вас в присутствии леди Анны, дабы не выводить ее из себя. А еще он старается сделать свои визиты к вам как можно короче, потому что она ревнует. Прислуживая на прошлой неделе его милости, Генри собственными ушами слышал, как она говорила, что вы непременно будете в ее свите и она, возможно, накормит вас за обедом чем-нибудь плохим или выдаст замуж за одного из слуг. – (Марии показалось, что ей дали под дых.) – Вероятно, это пустые угрозы. Однако Генри обеспокоен, поскольку совсем недавно пытались отравить епископа Фишера и, похоже, за отравлением стояли Болейны.

Мария, ни секунды не сомневавшаяся, что Анна вполне способна осуществить свои угрозы, невольно содрогнулась:

– Как далеко может простираться злоба Ведьмы? И что плохого я ей сделала?

– Вы поддержали вашу матушку. Да и вообще, самим фактом своего существования вы представляете угрозу тем детям, которых она надеется родить. Так как у вас преимущественное право престолонаследия.

– Боюсь, если отец все же женится на ней и она родит ему сына, он будет иметь преимущество. Но я никогда не признаю его! – воскликнула Мария.

– Будем надеяться, что ее угрозы – всего лишь злобные выпады мерзкой, обиженной мегеры, – заявила леди Солсбери. – Тем не менее мы должны быть бдительны. Я позабочусь о том, чтобы всю вашу еду перед подачей на стол проверяли.

В ту ночь Мария не сомкнула глаз. Перед мысленным взором вставали мрачные картины будущего. Относительно безопасный мир, в котором она жила, больше не казался ей таковым. Король одним махом мог разлучить дочь с леди Солсбери, так же как разлучил их с матерью. Мария живо представляла себе, как ее заставят прислуживать злейшему врагу при королевском дворе, где ей придется жить в постоянном страхе быть отравленной, поскольку защиты не будет. И даже отец навряд ли сумеет хоть что-то сделать – одурманенный любовью к Ведьме, он во всем шел у этой интриганки на поводу.

Из очередного письма Генри Поула, полученного во время подготовки к дневному уроку, они узнали, что Анна во время пышной церемонии в Виндзорском замке получила титул маркизы Пембрук в собственном праве.

– Какой скандал! Эта женщина была возведена в пэрство в собственном праве! – возмущалась леди Солсбери, сердито швыряя книги Марии на стол. – В последний раз подобной чести удостоили меня, леди благородных кровей, а не какую-то там наглую шлюху.

– Действительно жуткий скандал, – согласилась Мария, одновременно начиная осознавать, что новость, возможно, и не такая плохая. – По-вашему, это действительно так важно? Возможно, мой отец устал от Ведьмы или понял, что никогда не сможет на ней жениться. Быть может, он просто решил наградить ее за то, что она была его любовницей.

Задумавшись, леди Солсбери на секунду замолчала.

– Не исключено, что вы правы. В письме Генри что-то такое было. – Она вынула из кармана письмо. – Да. Многие из тех, кто присутствовал на торжественной церемонии, заметили, что титул был пожалован Анне и ее наследникам мужского пола, а не ее законным наследникам мужского пола, как положено.

– Это противоречит всем законам о пэрстве! – возмутилась Мария. – Бастард не может быть наследником.

– Король вправе возвысить любого, кого пожелает. Взять хотя бы Генри Фицроя! Но вы, Мария, возможно, и правы. Король с тем же успехом может обеспечивать безбедное существование каждого бастарда, которого она родит.

От затеплившейся надежды у Марии екнуло сердце.