– Внимательно прочитайте. Вам надо заняться этой темой. Это благословение Святейшего. И, самое главное – обо всем этом нельзя говорить. Никому и никогда.

– Время? На сколько вы даете?

– Время не ограничиваю, читайте не торопясь. Книгу никому не показывать, в руки не давать. Читать, запираясь на ключ. Все. С Богом.

Конспирация. Книгу я прочитал. Она мне не понравилась. Не моя специализация, причем устоявшаяся. Двадцатый век и средний палеолит, генезис возникновения тотемических верований и расстрел царской семьи – почувствуйте разницу. Любой историк, учившийся, а не купивший свой диплом, скажет: «Это абсурд, в двадцать восемь лет менять профиль научных исследований, да еще с таким временным разрывом».

Вернул книгу Варфоломею и очень недовольный таким насилием, забыл обо всем. Но с этого дня все, что относилось к Романовым, стало само идти в руки, появляясь неизвестно откуда. Книги, газетные заметки, журнальные статьи, словно их кто-то заказывал для меня. Монархии, современные и уже ставшие историей, где главными героями были родственники Ники и Алекс, оставались лежать забытым глянцем на подоконнике в моей аудитории. Очень скоро я знал наизусть, кто и в какой стране правит как монарх. Генеалогия и современная история жизни королевских семей стали фоном моего погружения в тему.

Потом станут появляться люди: внуки, внучки, правнучки тех, кто конвоировал и убивал несчастную царскую семью. Многих я узнавал по фотографиям и фамилиям. Их невозможно было спутать с обычными людьми. Все они, даже через несколько поколений, несли невидимую, но осязаемую печать цареубийц. Однажды они почувствуют меня и сами придут на встречу.

И посреди томящегося от летнего зноя Мариуполя я наяву услышу револьверные выстрелы и слова Янкеля Юровского: «Его величества больше нет». Его настоящие слова в момент расстрела. Эту минуту в подвале Ипатьевского дома, в клубах совершенно реального, настоящего пороха, когда плечом к плечу соприкасался с черным фельдшером, видел мельчайшие морщинки на его лице, прищур его глаз, забыть весьма трудно.

Екатеринбург вошел ко мне в дом тяжелой поступью разбитых солдатских сапог. И все это помимо моей воли, силой благословения Святейшего. Материалы, которые днем с огнем не сыщешь в архивах, стали накапливаться в папках мариупольской квартиры. Криминальный материал по убийству царской семьи.

Очень странно все это выглядело. Я никогда не принимал всерьез это правление, даже и не знаю, как сказать – кого? Недальновидного полковника? Безвольного царя? Опустившего руки фаталиста? Примерного семьянина? Просто невезучего интеллигента, преданного и обманутого всеми, кроме своей семьи и десятка любивших его слуг? Все вместе взятое плюс миллион фобий и безразличие ко всему, кроме своей семьи?

В университетах заучивались, прежде всего, клише, необходимые для сдачи экзамена. Единственным правдивым источником информации в те годы можно было считать фильм в дешевой постановке Элема Климова «Агония» (1974). И только. До сих пор у меня в глазах стоит сцена отравления Григория Распутина.

На столике в подвале дворца князя Юсупова пирожные «Домино» с повидлом внутри по десять советских копеек, крашеная грузинским чаем № 36 вода вместо вина, квадратные рожи советских актеров с диагнозом алкогольной интоксикации, часы советских марок на руках – незабываемые впечатления.

Через две недели после книг Патриарха я не смог встать утром с постели. Внезапная слабость сковала меня до вечера. Через месяц меня срочно госпитализировали. Язва. Так началось мое расслабление через предание священством Московской Патриархии сатане во измождение плоти. Под расслаблением в православии понимается полная или частичная инвалидность, вызванная бесами и неизлечимая по своему характеру. Первым об расслаблении написал апостол Павел. Он и ввел это в практику христианства. Калечить людей бесами. Причем любых. Хороших и плохих. Во укрепление позиций христианства. Это одна из его сущностей, о которой прихожанам никогда не говорят. Вот его подлинные слова из первого послания к Коринфянам. «5.1 Есть верный слух, что у вас появилось блудодеяние, и притом такое блудодеяние, какого не слышно даже у язычников, что некто вместо жены имеет жену отца своего.