Теперь каждое утро Козетта тратила немало времени, превращая себя в славянскую девицу. Она заплетала золотистые волосы в косу, густо румянила щёки и подводила брови угольками – именно так, по её мнению, и должны выглядеть лучшие представительницы далёкой заснеженной страны. Этот довольно примитивный маскарад неплохо отличал «Катерину Калашникову» от наёмной убийцы и якобы немецкой шпионки Долли Миллер, фото которой до сих пор печатались в газетах. Во всяком случае, жители Ковентри хоть и косились на размалёванную «баронессу», но с преступницей Миллер её не отождествляли.

В Ковентри было скучновато, но Козетта твёрдо решила оставаться здесь, пока Сора не придёт в себя и не изъявит желание перебраться куда-нибудь в другое место. Она наняла кухарку и горничную, завела близкое знакомство с местным печником-трубочистом, пекарем и мясником, рассказала несколько ею же сочинённых баек из «русской дворцовой жизни» кумушкам-сплетницам, и вскоре отлично влилась в маленькое общество Ковентри. Козетта планировала провести здесь не больше нескольких месяцев, но вынужденный отпуск затягивался. Разумеется, из-за Соры.

Если первую зиму в Ковентри Козетта кое-как пережила, то на вторую соглашаться была не намерена. Через год после трагических событий на вокзальной площади Сора полностью оправилась от своего ранения и даже, кажется, вернула себе подобие хорошего расположения духа, как вдруг новая история испортила весь прогресс и заставила включить в план проживания в Ковентри вторую зимовку.

Всё испортили, конечно, газетчики.

Со свежей прессой в Ковентри было так себе, особенно зимой: дороги становились непроходимыми, и новости достигали жаждущих умов с большим опозданием. Летом ситуация менялась в лучшую сторону, но свежие номера злондонских газет почта доставляла не менее чем через неделю после их выхода из печати. Старожилы Ковентри считали, что и это достаточно быстро, но Козетта, отслеживающая публикации в прессе с не требующим объяснения интересом, злилась на медлительность почты.

Когда Соре сделалось лучше, она начала иногда брать газеты, уже выброшенные Козеттой в корзину для растопки, и пробегать глазами новости. Козетта не видела в этом ничего дурного, даже радовалась, что подругу наконец-то потянуло на развлечения. Она почему-то полагала, что Сору интересует светская хроника.

Однажды во время завтрака, состоящего из свежих августовских фруктов и взбитых сливок с сахаром, Козетта увидела, как побелело и без того всегда бледное лицо подруги и как газета выпала из её руки.

– Ты что? – всполошилась Козетта. – Снова болит, да?

Но Сора ничего не могла сказать, только беззвучно шевелила губами. Тогда Козетта толкнула её в кресло, сама подняла газету и принялась перелистывать страницу за страницей, пытаясь найти то, что так взволновало Сору. И, на свою беду, нашла.

Чрезвычайное происшествие в Уоллингтауне

Наши читатели наверняка ещё помнят прошлогоднее мистическое событие, наделавшее много шума и породившее самые жуткие слухи, которые только витали по Лондону со времени Джека-душителя. Всё же напомним кратко суть той ужасной истории: маленькая девочка из хорошей семьи, родители которой характеризуют свою дочь как самую честную и искреннюю крошку в мире, рассказала, что на неё ночью во время сна напала кукла. Кукла была найдена накануне днём в злондонском парке и принесена домой к малышке, однако гостеприимства не оценила и набросилась на свою маленькую хозяйку с непонятными, но явно не добрыми намерениями.

Всё это можно было бы счесть детским кошмаром, ежели бы история не повторилась через несколько дней с другой маленькой девочкой, которая точно так же, как и её предшественница, нашла очаровательную игрушку на улице и принесла её к себе домой. Два одинаковых детских кошмара – это, пожалуй, уже нечто стоящее внимания, но всё же не подтверждение того, что по городу бродит кровожадная кукла, разыскивая себе новую жертву. Но и произошёл и третий подобный случай, который мы также освещали в нашей газете, и от первых двух его отличало только то, что теперь свидетельницей кошмара стал не ребёнок, а взрослая женщина, вот уже несколько лет коллекционирующая кукол. Во всех трёх случаях кукла покидала своё новое обиталище ещё до наступления рассвета, оставив своих несчастных жертв в состоянии, близком к истерике.