Это был мужчина лет пятидесяти с красным, сильно обветренным лицом и полуседой бородой с бакенбардами в придачу. На нём были высокие сапоги, куртка из дублёной кожи с меховым воротником и… шляпа с низкой тульей и небольшими полями. Из-под шляпы выглядывали мясистые, почти багрового цвета уши.

Разглядев меня, незнакомец хмыкнул, вроде бы и удивлённо, но при этом с симпатией. Он вразвалочку подошёл ко мне и протянул мне ладонь, широкую, как теннисная ракетка.

– Джек Томсон! – пророкотал он.

Я запоздало сообразил, что руку следует пожать.

– Бенедикт Лиховски, – назвался я.

– Полячишка? – подмигнул мне великан.

– Ээээ… нет. Англичанин. – Покоробленный такой бесцеремонностью, я не сразу нашёлся с ответом.

– О, земляк, значит! Да ты не тушуйся. Мы тут все неместные. Ну, кроме меня, – великан со значением поднял одну косматую бровь. – Я, конечно, по крови-то англичанин, но родился уже здесь. Сын первых поселенцев! – гордо произнёс он и самодовольно ухмыльнулся.

Я снова не знал, что на это ответить. Но этот пренеприятный господин и не ждал от меня никакой реакции. Сложив громадные ладони на объёмистом брюхе, он снова заговорил:

– Мои папенька с маменькой и основали здесь город. Сами-то они были из Ковентри – знаешь, где это? Это такая дыра неподалёку от Злондона, крохотный городок, но почти с тысячелетней историей. Скучно там было, заняться нечем. Вот папенька мой и взял маменьку в охапку, погрузил на пароход и привёз сюда.

– Зачем? – вырвалось у меня.

– Спрашиваешь! Тут такие пахотные земли, что островитянам и не снилось! Да и погода не в пример лучше. Вот сейчас, например, зима, в Злондоне адская слякоть. А у нас тут солнечно, снежок. И не очень-то морозно. А летом какая красота! – великан восхищённо покачал головой. – Я, правда, в других местах и не был, но папенька всегда говорил, что наш Нью-Ковентри – это рай на земле. Вот только скучали они с маменькой по родному городу… До самой смерти скучали! – завершив эту сентенцию, Джек Томсон вдруг начал часто моргать и сморкаться. Видимо, воспоминание о родителях всколыхнуло в нём нежные чувства, которые иногда проявляются в душах даже таких невежественных и грубых людей.

– Мистер Томсон, мы сходим прогуляемся! – рыжая Жанна без всякого сочувствия прервала всхлипывания здоровяка.

– Идите, – махнул рукой владелец амбара, – ваш главный договаривается с Никсонами о лошадях, он велел передать вам, чтобы далеко не забредали.

– Мы только окрестности Бену покажем! – кивнул Жан.

После чего они взяли меня за обе руки, как какого-нибудь немощного старичка, и поволокли к выходу.

…Ну… что я могу сказать тебе, Мартина… Это определённо был не Злондон, и даже не пригород Злондона. Это отличалось от всего, что я видел прежде.

Насколько я мог судить по первым впечатлениям, весь городок Нью-Ковентри состоял из одной улицы – правда, длинной и широкой. На улицу выходили высокие дощатые фасады в три или даже четыре этажа, за которыми прятались бревенчатые дома значительно меньшего размера. Более несуразной архитектуры я ещё никогда не видел.

Все фасады были примерно одинаковыми. На некоторых красовались вывески «Лавка», «Цирюльня», «Аптека», за самым большим фасадом скрывалось заведение под названием SALOON. Земляную улицу между ними покрывал тонкий слой снега со следами сапог и копыт, отовсюду слышался смех и голоса, из многочисленных труб вырывался и уходил в бледное небо голубоватый дым. Солнце висело низко над горизонтом, но играющие неподалёку дети – мальчик и две девочки – с радостью протягивали ладошки ему навстречу и заливисто хохотали.