Внезапно все засмеялись: вероятно, Юрка отмочил очередную остроту. Тогда я вернулась назад к скамейке, чтобы послушать, о чём они будут говорить. В этот момент кто-то из парней шутливо поинтересовался у Чижевского:

– Что это ты, Юра, в последнее время к нам зачастил?

– Да вот к Женьке по делу приехал и решил заодно заглянуть к вам на огонёк, – нимало не смутившись, ответил тот.

– Раньше, вроде, ты не баловал нас таким вниманием, – неожиданно высказался Димка.

– И что это у тебя за дела такие появились с Женькой? – тут же подключился Федя.

Даже Вадим повернул голову в сторону Чижевского, ожидая, что тот ответит. Изобразив на лице нечто меланхолическое, Юрка со вздохом произнёс:

– По правде говоря, хотел Марину на танцы в клуб пригласить…

– Ну, и что? – поддавшись вперёд, с нескрываемым интересом спросил мой сосед.

– …а она со мной разговаривать не захотела! – сокрушённо закончил Чижевский.

После его слов на несколько секунд воцарилось молчание, а потом, как этого и следовало ожидать, разговор переключился на мою особу. Первым начал Димка.

– А где сейчас Марина? – задал он вопрос Женьке.

– Дома, спит уже, – кратко ответил дядька.

Затем Чижевский осведомился у него о моей фамилии.

– Железнякова.

– Довольно распространённая, – с учёным видом прокомментировал Чижевский.

– Да, напоминает украинскую, – внезапно вмешался в разговор молчавший до этого Вадим.

Тут уже дядька не выдержал и поведал всем, что я наполовину казачка, так как мой отец родом с Кубани.

– Недаром я сразу заметил в её лице что-то необычное! – поспешил высказаться по этому поводу Юрка.

– Да, да, особенно во взгляде! – с воодушевлением подхватил Алёнкин брат.

– К тому же, у неё чересчур пышная грива, – как всегда неожиданно, добавил Синеглазый.

Свою лепту в обсуждение моей внешности внесли и девки. Так, одна из них заметила, что я «больно худа». В ответ на это Вадим, окинув её ироническим взглядом с головы до ног, отрезал:

– Не всем же быть коровами!

У бедной девчонки от его слов даже слёзы на глазах выступили. Что же касается Чижевского, то он, масляным взором задержавшись на её коленях, примирительно промурлыкал:

– Ну, я бы не сказал, что Марина худая. На мой вкус – так в самый раз!

В конце концов, все пришли к выводу, что я, в принципе, «ничего». А мой сосед так разгорячился, что воскликнул:

– Да она – красавица!

Все на мгновение притихли. Но даже Чижевский, снисходительно улыбнувшийся в ответ на Димкину горячность, ничего не возразил. Я заметила, что Вадим, в свой черёд, бросил внимательный взгляд на моего соседа и сразу же отвернулся, словно не хотел, чтобы видели выражение его лица.

– Только она слишком застенчивая, – с видом непререкаемого авторитета подвёл итог Юрка.

Его тут же поддержал Федя и другие парни. При этом никто из них, в том числе, и Чижевский, перебравшийся с мотоцикла на скамью, не подозревал, что я тоже готовлюсь к выходу на сцену. Незаметно взобравшись на дерево, ветви которого нависали над самой скамьёй, я воспользовалась возникшей паузой и спрыгнула прямо в центр освещённого круга. От неожиданности одна из присутствующих девчонок сдавленно вскрикнула. Не давая им возможности опомниться, я приблизилась вплотную к скамейке и сказала, глядя на Чижевского с улыбкой сфинкса:

– Юра, уступи даме место!

Тот мгновенно ретировался, а все остальные были настолько поражены моим появлением, что на протяжении целой минуты никто не решался заговорить. Что же касается Женьки, то он даже немного отодвинулся от меня. Быстрее всех пришёл в себя Вадим, который сидел с другой стороны. Встретившись со мной взглядом, он усмехнулся и достал из кармана спички, чтобы зажечь новую сигарету. Затем глубоко затянулся и намеренно или случайно выдохнул дым прямо мне в лицо. Не выказав ни малейшего неудовольствия, я кротко попросила: