– Я купил тут дом! Ну, как купил, придется, конечно, еще кредит платить, но это уже нюансы.

– О-о-о, поздравляю! Вам с Абигейль нужно свое гнездышко, уютное, чтобы никто не мешал. Только поставь на дом сигнализацию, сейчас как раз в этом районе зафиксирована серия ограблений, грабителей пока не поймали.

– Хорошо, приму к сведению. Но у меня к тебе другая просьба. Хочу, чтобы ты мне помог в доме кое с чем. У тебя когда будет возможность?

– Заинтриговал. У меня будет выходной как раз завтра, можем с тобой встретиться после обеда в центре и поедем вместе. Ты только скажи сразу – брать запасную одежду?

– Да, думаю, не помешает, в доме пока не убрано и пыльно, так что парадную форму не надевай.

В трубке послышался смех.

– Все, Ол, договорились тогда! Завтра встречаемся на Грин-парк в 16 часов и едем. Кофе с меня!

– Хорошо, дружище, договорились! Пока.

Брук нажал отбой, шагнул в открывшиеся двери вагона и скрылся в его глубине.

Станция Бромли-Саут встретила пасмурной погодой, затянутым небом. Было довольно зябко. Окружающие люди спешили побыстрее покинуть станцию и разойтись по своим делам, никто не хотел задерживаться под хмурым небом и подвергаться риску попасть под дождь, который в любую минуту мог низвергнуться с неба на головы горожан. Друзья зашли в кофейню на углу, и Брук, как и обещал, оплатил два больших стакана горячего кофе, которые они взяли с собой. Идя по улице бодрым шагом и согреваясь горячим ароматным кофе, они обсуждали последние новости. Ол рассказывал о тяжелой и тревожной ситуации с мигрантами, которые пытались всеми законными и незаконными способами проникнуть в страну. Европа уже задыхалась от их натиска, а поток все не иссякал. Несмотря на хорошую работу полисменов, в отдаленных районах Лондона все чаще случались мелкие преступления с участием мигрантов. Этим преступлениям не давали широкой огласки, чтобы не вызывать еще большего напряжения в обществе. Но если что-то не поменяется в мире и не прекратится поток беженцев, то, к сожалению, рано или поздно все дойдут до точки кипения и может произойти что угодно. И дело не только в терпимости граждан, но и в возрастающем недовольстве беженцев, которые прошли тяжелый путь и адские испытания в надежде получить новую жизнь, а вместо этого получили грязные палаточные лагеря и полную неопределенность своей судьбы. С этими невеселыми мыслями молодые люди подошли к дому.

– Это и есть теперь дом Бутменов? – спросил Оливер, хлопнув друга по плечу.

– Да, Ол, это и есть теперь наш с Абигейль дом. Как тебе?

– Что сказать, отличный дом! Правда, далековато от центра, но если тебе не надо каждый день ездить на другой конец Лондона, то тут просто отлично. Открывай скорее, хочется уже зайти внутрь.

– Добро пожаловать в мой дом, Ол! – отпирая дверь, торжественно произнес Брук. – Постой тут секунду, я включу электричество, щиток в другом конце дома. Я пока не оставляю его под напряжением, хочу пригласить электрика, чтобы он всю проводку проверил, – мало ли какой сюрприз нам оставил предыдущий хозяин дома.

Оставшись на несколько секунд в одиночестве и в полутьме, Оливер осмотрелся. Ему понравились прихожая и лестница, ведущая на второй этаж. Все было так, как должно быть в хорошем английском доме. Загорелся свет, и через мгновенье вернулся Брук.

– Давай я тебе быстренько покажу первый этаж, и потом пойдем наверх. Увидишь, зачем я тебя сегодня позвал.

Друзья осмотрели первый этаж. Брук, показывая другу дом, ощутил новое, не совсем знакомое чувство – гордость за свой дом, пусть еще не убранный, немного запущенный, но все же его собственный. Оливер же неосознанно подпитывал это чувство, отвешивая щедрые комплименты по поводу кухни и гостиной.