Риточка! Направляю тебе перепечатку письма моего отца Казакевича Янкеля Моисеевича 1916 года рождения, родного брата твоей бабушки Шпринц Миры Моисеевны, урожд. Казакевич. Письмо из Верии от 22.09.1941г за 8 дней перед отправкой на фронт. Адресовано письмо его сестре Фане Казакевич в адрес ее эвакуации. К сожалению не знаю куда. Но знаю точно, что она возвращалась из эвакуации вместе с нами из Новосибирска в марте 1943 года. А Мира с детьми приехала позже. И я был свидетелем возвращения с войны Абрама Михайловича и его встречи с семьей, которая остановилась у нас в доме на Рождественке. (Сохранена орфография и пунктуация).

22.09.41года. Верия.

Здравствуйте мои милые Фаня, Мира и детки. Я пишу Мире потому что надеюсь, что она уже доехала.

Дорогая Фанечка от вас письмо я получил имел я не меньше радости чем ты, что ты здорова. Милая Фанечка Если Мира уже к тебе приехала то знаешь обо всем, если же нет то я тебе вкратце напишу. Вестей о ком бы то не было я не имел ровно 2 месяца. Жил я во многих местах и наконец приехал в эту Верию, откуда дал знать о себе в Москву и Соня с Павликом ко мне приезжали. (Соня Ломоносова – старшая сестра Раи Ломоносовой, жены Яши Казакеича, Павлик Соколов – племянник Ломоносовых, погиб под Сталинградом в 1942 году, десантник.) С тех пор я узнал о всех. Через две недели после побывки у меня Сони с Павликом, против всяких моих предположений ко мне приезжают Рая Алик Соня и Хася. (Это мама со мной, сестрой Соней и двоюродной сестрой Асей в будущем мамой Юли Гуревич – Грубый из Калининграда). Радости моей не было предела, но тут же радость смешалась с великим горем.11 августа Мира с детьми и Рая с Аликом покинули Студенец и поехали в тыл. Вместе со Студнецом они покинули на верную гибель наших дорогих наших милых маму и Папу а также Цилю с семьей.

Уговорить маму Хасю покинуть дом невозможно. Родители и сёстры с детьми не верили, что дома их ждет гибель от немцев.

После долгих скитаний и мытарств они добрались до Курска, где как тебе известно находился, а может и сейчас находится Абрам. С Абрамом они встретились и в этот момент Абрам поучил мое письмо. Рая узнала где я и что я вообще жив поехала в Москву, а Мира к тебе. Доехала ли она или нет ничего не знаю. Вот тебе Фанечка все что я Знаю. Вся эта история т.е. сгусток радости плавающий в море слез накладывает на меня тяжелый отпечаток. До глубокой сердечной боли мне жаль моих столь любимых стариков.

Невзирая на все обстоятельства, я считаю того, что они возможно окажутся жертвой гитлеровской банды является в первую очередь Мира.

Я жив и здоров по прежнему. Работаю по- старому.

Больше нечего писать. Будьте все здоровы. Целую Вас Ваш Яша.

P.S. Я надеюсь что скоро настанет час расплаты за нашу пролитую кровь и мы опять будем дома.

Вот такое письмо сохранилось. Его мне отдала тетя Фаня очень давно, когда я был совсем молодым человеком.

Только в 1944-м добрались до Москвы. Тетя Фаня жила на Петровке в старом доме с огромными потолками, там даже был черный вход для прислуги. Этот дом я хорошо помню, так как я в детстве ездила к тете Фане. Я дружила с мальчиком ее соседей, и мы все время под столом играли в папу с мамой. Наша игра всех очень веселила.

В Москве двоюродные сестры не приняли ее с тремя детьми. Тетя Фаня помогла бабушке уехать в Рузу, потому что военное время нельзя было долго находиться в Москве.

В Рузе во время войны тетя Фаня копала окопы и у нее осталось много знакомых, туда она и отвезла бабушку с детьми. Сначала бабушка скиталась по квартирам, не было желающих брать семью. И все-таки, наконец, одна русская семья приняла, с ними бабушка дружила до самой смерти. Бабушка часто говорила, что они ближе родных, которые в Москве ничем не помогли.