Бесило это. Что его знали.

И хотя он все свои действия контролировал, зажимая девчонку и снимая с себя свитер, почувствовал эрекцию. Удар в голову. Ему захотелось дёрнуть собачку на её молнии и посмотреть, что там под жутким пушистым халатиком. Однозначно, там всё красиво. Фантазии нужно было душить в зародыше, пока не привели к последствиям. Но член стоял.

Вот это было бесконтрольно, не поддавалось дрессировке, хотя Марат однажды пытался воздерживаться. Здесь получилось без его желания.

Эля смотрела вверх, не видела, как вштырило на неё мужчину. Это даже хорошо.

Он вытянулся, красуюсь перед девчонкой своими крепкими, рельефными мышцами. Уже в нужной форме, постройнел, тело высушено. Запрокинул одну руку за голову и указал пальцем на свой бок.

— Вот это шрамы, видала.

Эле было неудобно, и Марату показалось, что у неё накатывала истерика. Он чуть шире расставил ноги, и девушка тут же вытащила руку, прикрыла лицо капюшоном и париком, ту часть, которая была изуродована.

— Вот смотри, — продолжал Марат, показывая свои шрамы. — Это меня хотели ножом пырнуть, а не получилось, поэтому исполосовали.

— Это можно спрятать одеждой, — недовольно прошептала Эля.

— На самом деле всё можно спрятать.

— Я не буду носить паранджу, мудило с поножовщиной. Вали в свой аул, придурок, — недовольно шипела Элька, юрко выскользнула из-под него.

У Марата отвисла нижняя челюсть, он надел свой свитер и посмотрел на девчонку невинными щенячьими глазами, прикинувшись, что его глубоко оскорбили и обидели.

Продолжал сидеть на полу. Так он казался меньше и безопаснее для неё, а она уже встала, поправляю свой халат и падающие гольфы.

— Какой аул? Ты рехнулась что ли?

— Ну, ты же с Кавказа.

— С чего ты взяла, что с Кавказа? Я русский.

— Как Марат может быть русским?

— Ты что, нацистка или расистка, как это называется? Ты своего брата Ваню, видела? Он то же что ли не русский? А если даже я с Кавказа, даже если я с аула, это что за отношение такое?! Это папа тебя так воспитал? Да хрен ли я тогда вообще здесь делаю!

— Действительно, хрен, убирайся отсюда! — возмутилась она, отойдя от него на безопасное расстояние. — Вали уже.

— Я поссать пришёл!

— Внизу три туалета!

— А я у тебя хочу!

Нависла пауза.

Играл саксофон.

4. 4

4

Она смотрела на него из глубины своего капюшона. Но теперь Марат знал, какие у неё бездонные, красивейшие глаза.

— А Эля, это как полностью? — тихо поинтересовался он, продолжая сидеть на подогнутых ногах, ладони спокойно положил на согнутые колени.

— Элеонора, — недовольно сказала она.

Голос у неё конечно строгий, пронзительный, наверное, будущая начальница как мамаша.

— Это вообще не русское имя.

— Это греческое имя, означает – Милосердие.

— А Марат арабское имя, означает – Желанный, — он расставил руки в стороны и лучезарно улыбнулся. — Я желанный, Элеонора?

— Ты упоротый!

Он медленно поднялся, девушка отошла ещё дальше, ближе к своей кровати. Теперь она испытала его силу и резкость, опасалась.

— Иди в туалет, а потом убирайся. Не обоссы мою пушистую сидушку.

— Да я что-то передумал, — он продолжил рассматривать её комнату. — Чем развлекаешь, Элеонора?

За шкафом с одеждой висела полка. Марат протянул руку и взял колоду карт, потасовал её.

— Если ты русский, как твоё отчество, как твоя фамилия?

— Марат Амирович Далиев.

Её соблазнительный ротик исказился в пренебрежительной ухмылке.

— Эля, у тебя какие-то комплексы насчёт Маратов Далиевых? — усмехнулся он, не удержался, получилось с издёвкой. — Ты мне сразу скажи, чтобы я не надеялся на твою взаимность.

Он пытался вытащить из неё хоть одну улыбку, хоть один смешок, но вместо этого она опять скривила губы и уставилась на него с отвращением.