Кровь прилила к лицу, как бы я ни хотела считать слова внучки выдумкой, но внутреннее чутьё уже вцепилось в них и раскручивало, раскручивало, словно катушку ниток.

Леся нахмурилась и покивала головой, в эти мгновения она так напоминала меня в юности.

– Бабуль, я знаю, что так нельзя, но вчера я как услышала начало этого разговора, включила диктофон на смартфоне и записала всё, что они говорили, – виновато потупив глаза, продолжила внучка.

Сзади кто-то протяжно посигналил: вереница авто продвинулась на целый метр, а я и не заметила! Конечно, надо меня подогнать! Водитель грузовика ехавшего передо мной, высунул в окно руку и показал неприличный жест, кому непонятно, наверное, мне.

Я нервно нажала ногой на газ, руки почему-то не слушались, да и в салоне стало ужасно душно. Я нажала на кнопку, и окно опустилось, впуская морозный воздух и выхлопные газы: не на много лучше.

– Леся, разве я тебя такому учила? Подслушивать, записывать разговоры взрослых! Это же не в какие рамки! – строго сказала я.

– Знаю! Но я уже отправила запись! Сначала послушай, а потом ругай! – она подняла на меня глаза, чуть не плача. – Я так тебя люблю! Не хочу, чтобы тебя отправили в какой-то дом престарелых!

– И я тебя люблю, но… – я не успела договорить, внучка прервала вызов.

Я посмотрела на экран, всё расплывалось, ладони вспотели. Что уж притворяться, я до жути боялась услышать подтверждение Лесиных слов. Дрожащей рукой нырнула в сумочку, лежавшую на пассажирском сиденье, и нащупала очки. Нацепив их на нос, наконец, разглядела мигающий на экране конвертик и нажала на него.

Сзади вновь посигналили, я чувствовала, что начинаю раздражаться, словно куда-то опаздываю, и эта пробка у светофора уже меня достала.

– Нет, Аня, – голос сына раздался в автомобиле также отчётливо, как если бы он сидел рядом.

– Крокодил, ну ты же обещал! Хватит уже ходить вокруг да около! Твою маму только за её внешний вид можно в дурку сдать! Разве может семидясителетняя бабка так одеваться! Ещё и кучу брендов на себя понапялит… Пффф! – голос невестки был пропитан капризными нотками и завистью. – Ты же сам заметил, она уже не та…

– Да не та, но мозги-то у неё на месте! Если мы просто засунем её в какой-то пансионат, люди могут что-то заподозрить! Она же на телевидении снимается, малыш! – ласково ответил ей Гена, и у меня кольнуло в груди.

Он так спокойно отреагировал на унизительные слова жены, так легко говорил о том, чтобы куда-то меня засунуть… Похоже, вопросами морали он себя не перегружал, а скорее беспокоился, что его поймают, и придётся отвечать за содеянное! Боже! Кого я воспитала? Почему он так со мной? Мало уделяла времени? Мало ласкала? Давала денег? Вкладывалась?

– Крокодильчик, а давай пригласим её на курорт, а там разыграем болезнь и прямиком оттуда в «Зелёные холмы»? Дядя с радостью примет и без всяких вопросов! Ты же хочешь, в конце концов, жить свободно? Представь, сколько мы выручим, когда распродадим все эти забегаловки? Это же целое состояние! Ты будешь писать музыку, а я тебя вдохновлять! Будем кататься на лыжах в Европе и купаться в океане! Я себе уже купила несколько купальников и хочу, чтобы ты на них посмотрел…

Я слушала болтовню невестки в пол уха, про эти холмы зелёные я знала от знакомых. Туда заботливые родственники отвозят своих стариков умирать. Перед глазами возникла алая пелена, в ушах зазвенело. Сзади опять раздался сигнал, и я надавила на газ, совершенно не разбирая, куда еду. Зачем только за руль села дура старая!

Как она сказала? Распродадим забегаловки? Это она о деле всей моей жизни так говорит?