– Мадемуазель, вы что! Франс никогда бы не поднял руку на женщину, каков бы ни был её моральный облик! Да! Да, да, да! – возмутился он.

Да, такие, как он просто оставляют женщин замерзать насмерть! Ладно, не оставляют, но пытаются.

Я перевела взгляд на Франса, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Я так бежала к этому злополучному шкафу, что оставила одеяло на стуле и теперь стояла тут в одной тонкой сорочке. Хорошо, что ткань хотя бы подсохла, а то и вовсе опозорилась бы я полностью! Зато мой спаситель впервые посмотрел на меня без презрения и недовольства, а с большим таким интересом. Знаю я такие взгляды! Пора бы мне, правда, что идти к себе, только подсказал бы кто: где моя каюта!

Быстренько усевшись обратно на стул и завернувшись по самую шею в одеяло, я немного успокоилась. Конечно, я хоть и в молодом теле, но женщина более чем зрелая. Ни к чему мне тут непонятно кому авансы давать! Да и вообще. Мне вон и после Петиной смерти никто не был нужен, а тут что во все тяжкие пущусь, раз помолодела? Ни за что!
_________

Дорогие мои! Продолжаю вас знакомить с участниками нашего замечательного литмоба!

"Лапша от попаданки, или держи ушки на макушке, дракон!" Алена Ягинская

11. Глава 3.2.

Что-то щёлкнуло, и в каюте забрезжил свет от лампы похожей на керосиновую с лучиной и жидкостью внутри. Я зажмурилась, но довольно быстро привыкла к неяркому свету. В малюсенькой комнатушке из мебели было только две койки у стен и полка над каждой, да невысокий табурет посредине у стены, на котором стояла лампа, и лежало подобие кремниевой зажигалки.

На койке справа, также щурясь с непривычки, полусидела девица лет двадцати пяти на вид. Рыжая, яркая, вся такая сочная, даже несколько вызывающая. Про таких обычно говорят роковуха. Сорочка у неё была хоть и из такой же ткани, что и у меня, но вся вышитая, а вырез в области декольте показывал куда больше.

Агата, а это, несомненно, была она, потянулась и, грациозно прикрыв рот ручкой, зевнула:

– Ну, чего застыла? Рассказывай, что барон-то? – потребовала она.

Я, молча, прошла к койке и чуть ли не рухнула на неё, прикрыла глаза и поняла, что сейчас вырублюсь.

– Чего молчишь-то? – недовольно спросила Агата. – Видать вспомнила, что я тебе не ровня после того, как под драконом полежала?

Много всего мне хотелось ей сказать, но я за свою прошлую жизнь таких добрых советчиц навидалась, их просто поганой метлой надо выметать из своей жизни, даже рта не дав раскрыть. Бедная девочка, как она с такой профурой жила в одной каюте.

– Ну, подруженька, знаешь что? Раз ты так, то я…

– Свет выключи, – жёстко оборвала я девицу.

– Чего?

– Выключи свет, спать мешает, – ответила я твёрдо.

– Да ты! Я же тебе всегда добра только…

– И рот закрой! Надоело слушать твою ложь, – отрезала я и отвернулась к стене.

Рыжая красотка ещё что-то пробурчала себе под нос, но я уже не расслышала, засыпая. Как бы ни проспать утром. Какая же подлая эта Агата: задурила молоденькой девчонке голову, а теперь, небось, ещё ославит.

Только мне это уже всё равно: завтра корабль в порт прибывает, и там у меня проблемы серьёзнее начнутся. Выяснить бы, откуда и куда плыла Мари-Элиза и почему к барону решилась идти. С такими мыслями в голове я и отключилась.

Проснулась от того, что кто-то тихонечко прикрыл входную дверь, потёрла глаза и уставилась на пустую койку Агаты. Похоже, это она тихонько вышла только что. Неприятная догадка кольнула внутри, я бодро спрыгнула с койки на пол и, подбежав к двери, толкнула её.

– Вот ведь, гадина! – выругалась я вслух.

«Добрая» соседка по комнате меня заперла, явно рассчитывая, что я опоздаю к завтраку, за которым прислуживаю каким-то господам. Прекрасно!