Летом попал под машину Буян. Без меня его папа похоронил. Когда я узнал, ревел в подушку и, кажется, со мной была форменная истерика. Бабушка сказала твердо: «Больше никаких собак.»

У папы пошли крупные заказы. Жизнь семьи перешла на другой уровень, но вскоре, зимой, все пошло прахом. Серьёзно заболела мама. Клапана сердца лечить не брались. Врач – грубый армянин Пичкирьян. Рука не поднимается описывать это трагичное время. Бабушка от обострившихся болей в щеке лежала пластом, папа почернел от горя. Всё в доме напоминало ему случившееся. Уже тогда задумал уехать с нами из города. Но бабушка возражала – мне осенью поступать в школу. Стала мне повышать кругозор. Много читала интересных книжек, тут же заставляла пересказывать. Задавала вопросы по тексту. Так же весело и легко шли занятия по устному счёту. Запоминал моря, города, реки. Просто беседовали о всякой всячине. Летом со мной возилась Валя Антипина, жалела меня, помогала по дому.

В конце августа поехали с папой на лодке на первую для меня рыбалку. Поперёк Иргиза шла песчаная коса. Вдоль неё струился глубокий Казачий ерик2. Из черной воды тут и там порскали врассыпную мальки. Гонял их окунь. Наловили мальков, и папа начал ловлю. Я набегался по пескам и попросил удочку. Вода плавно несёт поплавок, вдруг удилище затряслось, вытащил окуня и преобразился. Теперь интересует только рыбалка. В надежде поймать крупного окуня залез в воду. Вдруг ноги разом ушли в зыбучий песок. С трудом выбираюсь на крутой берег и к папе в лодку. Опять пошла весёлая ловля. Вечером опять увидел весло на песке – папа чистит окуней, но я уже не наблюдатель, а полноправный участник рыбалки!

Вот первый класс. Куча лопоухих одноклассников и ни один не представляет, что их ждёт впереди. Невероятное везение – попасть на четыре года к доброй и мудрой учительнице. Все полюбили Алевтину Петровну. Учение не затрудняло, кроме разве что чистописания. Запомнился жуткий случай: хулигана Витьку Артемова пересадили на первую парту к девочке, среди урока слышим крик – девочка падает на пол, и из шеи фонтаном хлыщет кровь. Учительница, зажав пальцем рану, выбегает с ней из класса! Оказалось, что этот зверёныш с размаха воткнул перьевую ручку с чернилами ей в артерию! Вернулась Клинова в класс только на следующий год с толстенными очками на глазах. Снизили Витьке поведение до трёх, и эта отметка прилипла к нему до восьмого класса. На этом он и закончил своё обучение.

Зимы в те годы были очень снежными. Слой снега наметало выше ворот. Папа прорывал тоннель, чтобы выпустить меня до дороги. Полз в валенках по чужим следам в школу. Официально занятия надолго отменяли. Приходило три – четыре человека. Алевтина Петровна заменяла уроки захватывающим чтением. Во втором и третьем классах меня дразнили «поп – толоконный лоб», но по совету бабушки я не обращал внимания, хотя подлости переносить от девчонок не мог. Была одна подлая доносчица, Понявина. Как-то запустил в неё валенок. Попал в цель – заголосила, пустила сопли: «Убил, убил!» С началом урока меня ставят в угол.

В нашем большом классе отгорожена была часть для хранения школьных пособий. Вдоль стены я прополз в это хранилище. Здесь множество художественно нарисованных картин. Вот передо мной баобаб, саванны, страшные ущелья, вот тропики с обезьянами, прерии с бизонами, австралийские чудеса. До звонка обо мне и не вспомнили. Когда научился бегло читать, разрешили посещать школьную библиотеку. Такое желание было читать, что ночью под одеялом с фонариком дочитывал интересную книжку.

В апреле мне объявили: продаём дом и едем на юг. Началась упаковка вещей. В школе заполнили табель: переведён во второй класс. Последний вечер, отпросился на улицу. Шли бурно ручьи, строим обманы, запруды. Поздно вечером сели в вагон до Москвы. Я как в чудесном сне. В столице выходим поздно вечером. Специфический гул и многоголосье вокзальных залов, скороговорка репродукторов. Вышли на привокзальную площадь. Грандиозно. Красота неоновых реклам, толчея, крики продавщиц мороженого: «Вкусно и питательно, купите обязательно!» Чудовищный выбор этого самого питательного. Купили по ягодному пломбиру – не пробовал потом такой вкусноты. До южного поезда четыре часа. Папа нанял такси для беглого осмотра ночной Москвы. Таксист попался честный и говорливый. По словам папы, он показал много интересного, но я тогда хотел спать и запомнил только дом правительства.