Я так полюбил зимнюю Волгу, что совершал иногда не объяснимые со стороны поступки. Конец уроков в три часа дня. Занёс портфель домой и пешком через Волгу отправился вверх по течению реки Иргиз до Тинного затона. По рассказам отца, от этого места должна быть дорога на Казачье озеро. В целях изучения местности я и стремился туда. Нашёл не дорогу, а еле видную стежку следов. Смело полез по ней. Вот вышел из леса, перешёл лесную дорогу, пересек большую поляну и углубился в густой кустистый лес. Уже почти темно, я упрям. И вот желанное место. В последнем луче солнца с крутого обрыва обозрел просторы Казачьего озера. В полной темноте вышел, наконец, к высокому берегу Иргиза. В одиннадцать часов ночи, на радость перепуганным домашним, стукнул в калитку дома.

Стоит рассказать про мой первый выстрел! Пальнуть по пню это одно, а выследить дичь совсем другое. В конце сентября рыбачили мы с папой на Майнатских песках. Место не просто красивое, а величественное. Над правобережьем царствуют Змеёвые горы. Осень разбросала щедро пестрые краски на лесистую поверхность гор. Между лесами и свинцом широкой реки – полоса белых осыпей. Мы у левого берега, тут царство отмытых водой песков и желтеющие заросли высокого тальника. Пески эти далеко не пляж, они круто уходят в глубину к закоряженному дну. Место это промысловое спокон веков. Вниз по течению далеко просматривается Семеновский остров, а правее берёт начало Каршенский пролив и невидимый отсюда Райцев затон. Его прячут от лишних глаз заросли тальника. Место издавна притягательно для пролетной дичи, а значит, и для братьев охотников. Косяки уток и гусей, летящих вдоль Волги, начинают разворот, целятся отдохнуть на Райцевом затоне. Им хорошо виден весь затон, а самих среди гниющего тальника не заметишь. «Секрет охоты – заход со стороны Волги», – поучает меня папа.

Хорошо ловится крупная рыбка с розовыми перьями. Увесистая, жирная, в засол подходящая. Не зная ее научного названия, мы зовём её меж собой «Маргаритка», она отчаянно трясет сторожек и так же резко виляет, толкает при вываживании. Вдруг папа устремил взгляд куда-то вдаль. Я не сразу разглядел изломанные бусы летящих крякв. Только потом донесся шум их крыльев.

Подчиняясь великому инстинкту, утки дружно свернули с пути, сделали облет и пошли на посадку. Скоро кудри тальника скрыли эту птичью тайну. Для папы рыбалка уже не существует. Слышу приказ: «К чёрту рыбалку, насиженное место, вынимай якорь и жми к берегу». Лодка ткнулась в песок. Папа с ружьём, набитым патронташем, в брезентовой шляпе, исчез в зарослях. Слышно, продирается с трудом. Я весь обратился в слух. Только теперь слышно, как под легчайшим ветерком шумит тальник. Охотнику этот шум помогает подкрасться к дичи ближе. Прошло минут сорок. Слышу дуплет: бах, бах. Ружье у папы серьёзное – двенадцатый калибр «Зауэр три кольца». Моё нетерпение достигло предела – и вот раздался тальник – папа весёлый, потный, за шейки держит трёх крякв. Интересная сегодня рыбалка! От ружья знакомый запах пороха и масла. Вижу, хочет взяться за чистку ружья. Тут моя рука легла на его руку. Он всё понял и говорит: «Хочешь, пробуй. Только сейчас будем обедать». Я отказался и шарил по небу глазами. Чтобы меня успокоить, предложил очистить винт лодки от водорослей. Слышу вдруг желанное слово – летят! Уже близко большая стая чирков. Мы успели спрятаться в талы. Чирки сделали два круга и сели, но где? Я понятия не имел. Папа на мокром песке нарисовал контур водоема, который мне предстоит увидеть, и пальцем поставил рубеж, с которого стрелять. И добавил: отсюда наискосок. Я снарядился и исчез в тальниках. Лез вроде наискосок, но скоро потерял все ориентиры. Небо серое, тальник высоченный, сомкнул верхушки надо мной. Корневища срослись, надо их обходить, перешагивать. Пошел, петляя, наугад. Взмок от тяжести снаряжения. Наконец, почва под ногами стала сырая, потом начала чавкать. «Только спокойствие!» – твердил я себе и ещё больше волновался. Глаза ухватили кусочек залива. Уже вижу, вправо ход закрыт – непролазный тальниковый островок залит водой. Впереди всё шире открывается залив, вижу прибрежную травку и около неё курсирует северный чирок. Приподнимаю тело и нажимаю на курок. Чирок распластал крылья, лежит. Вдруг в воздухе шум взлетающей сотенной стаи чирков где-то далеко справа. Теперь понял, почему папа рисовал наискосок. Какая утеряна возможность! Радость добычи подпорчена собственной ошибкой! Папа восхищался чирком и обещал вместе с получением паспорта подарить ружье.