Мы примкнули к группе «сорожатников», выбили лунки, подкинули в них жеваный хлеб и началось великое сидение, папа на санках, а я на коленях. Клёва нет. Я не выдержал, обежал соседей – не согрелся и отправился «изучать местность», а попросту – греться. По брюхо в снегу пересек лесистую гриву и очутился в Изуморе. От меня уже пышет жаром. Приметил крошечную черную точку и бегом припустил туда. Увидел представителя третьей рыбацкой профессии: «щукаря». Среди прутиков с красными тряпками сидел «сизый нос». Говорит: «Взял вчера двух щук, сегодня без клёва». Вернулся. Моя лунка замерзла. Начал её вырубать – срубил леску от удочки. Смотрим теперь вдвоем на один поплавок. Ждать, как его качнет рыба, показалось очень заманчивым. Поймали шесть сорожек. В другие дни счёт был двадцать, потом сорок сорожек. Затравка к зимней рыбалке состоялась.

Через год произошел качественный скачок в зимней рыбалке. Стоит про это написать. В марте сорок рыболовов сосредоточились в одном месте Заманихи. Речники в этом году обнесли весь затон колючей проволокой, но рыбаки народ наглый. Повалили проволоку и ловили внутри. Кто-то метко назвал это место «Бухенвальдом». Ловилась к весне густера, сорога, окунь. При везении наловить можно было до трёх килограммов. И вот приходит среди дня человек в унтах и летной куртке. Сел в середину. Опускает снасть, поднимает – крупная сорога. Накидал кучу рыбы – семь-восемь килограммов – и ушёл домой! Это потрясло всех до глубины души. Разузнали – это летчики из Москвы привозят мотылей21! Следом на всех близлежащих озерах застучали пешни, но мотыля нашли только в Орловском озере. Сюда в глубоком снегу проложили тропу жаждущие весёлой рыбалки. Папа оперативно заказал изготовить черпак Лёньке Суслику. Наитием рыбака он изготовил черпак оптимальной формы. Лучшего на водоеме не было. Он и сейчас для памяти хранится на нашем чердаке. С рассветом были вдвоем на озере. Почти до обеда рубили в метровом льду длинную прорубь. Наконец, произведены последние удары и вода ринулась с шумом в прорубь, шест готов и вот огромный кусок голубоватого донного грунта поднят черпаком на дымящую от мороза поверхность. Встряхивание шеста размывает этот грунт, видим кучу ракушек на дне черпака, а на поверхности воды заветные красные колечки, сразу двести штук!

Заявился на озеро Володя Купцов – оригинальная личность: живет за Волгой и зиму, и лето. Живет в землянках, а в городе появляется за выпивкой и сбыть рыбу. Могучая фигура. Вид разбойника, многодневная щетина, полушубок распахнут в любой мороз, голую грудь прикрывает жёлтый шарф. Толстенная пешня под стать богатырю. Тоже решил промыслить мотыля. Колет ей лёд, осколки летят. Тут с обрыва спускается человек в кожаном пальто. Купцов вдруг загоготал по-разбойничьи. Кричит: «Ааа, Шелонин! Иди сюда, я для тебя прорубь приготовил…» – и следует гомерический смех с хрипотцой. Человек быстренько развернулся и исчез за бугром. Объясняет Володя папе: «То прокурор, он мне два года впаял!»

Уловы наши увеличились, быстро набрались опыта. В лётной части работал полковник Базюкин. Он собирал банду военных пенсионеров и с ними на машине гонял на рыбалку. Пригласил папу. Потом мы долго пользовались его услугами. Машина в любой снег пробивалась к заливу Заталки. Сидели гурьбой и ловили понемногу крупной рыбы, скоро мне эта шайка надоела, уходил далеко в сторону. Там мне пришло желание ловить на подледники. Мысль оказалась очень плодотворной. Снасть простейшая: на леске грузило, а выше него поводок с двумя крючками. Папа посоветовал между поводком и леской привязать резинку. Получилась сама подсечка. Бил десять – пятнадцать лунок, надсаживал червей и выворачивал лещей, язей, сорогу крупную. Условие для ловли – ровное дно с глубиной шесть метров, а рядом свал на глубину. Такое место мы нашли около Чайкина острова, там ближе и можно не зависеть от Базюкина.