Никто не виноват в моём нынешнем состоянии. Никого не должно было коснуться. Только меня должно было раздавить. Надо было оставаться с Никитой на его условиях. Жить в четырёх стенах и ублажать по его правилам. А устав, покончила бы с собой. Или сделать это сейчас? Взглянув в печальные глаза отца, отдёрнула себя. Что за мысли? Нет, я никогда с ним так не поступлю! В этом мире есть только мы друг у друга. Оставить его не смогу, как бы тяжело не было. А куда хуже, даже не представляю. Это самый низ или достигну дня, когда Никита окажется на свободе?

Боже, я так устала мусолить этот вопрос изо дня в день. Гадать, о своём будущем? Размытом, беспросветном, не сулящем ничего хорошего. Единственное, за что по-настоящему страшно, так это за благополучие папы. Каким окажется его будущее, если меня не станет? А ведь я не выживу. Он мне не позволит.

Ничего лучше не придумав, поплелась в комнату. Упала на кровать. Возможно, это последние недели, если не дни, моей, почти, безмятежности. Душная мгла, впитавшаяся в поры, давно уже отравила организм своим ядом. Блуждая по венам, вытесняет остатки теплящейся надежды. Лишь она позволяла держаться на плаву. Не замирать камнем, уносимая под тяжестью гнёта в кромешную промозглую темноту. И вот сейчас, когда в ушах раздадся звук рвущегося, будто израненный зверь, мотора. Визг покрышек, скрежещущих по шершавому асфальту. И как итог удаляющийся с бешеной скоростью чёрный внедорожник, всё это катализатором запустило процесс ликвидации иллюзорной веры в благоприятный исход.

Свернувшись на мятой постели даже заплакать, не могла. Всё высохло, как в пустыне. Наступила душевная засуха, но не цвета охры, а седого праха. Глядя перед собой на занавешивающую окно тюль, наслаждалась пустотой в мыслях. Ничего. И если бы так было и дальше – то я бы справилась. Превратиться в бездушную, зияющую дыру. Стерильную полость. Раствориться в кислоте жизненного бремени. Чтобы пассивность стала лекарством. Чтобы быть готовой ко всему.

* * *

Утро выдалось пасмурным. Наверное, впервые с начала осени. Через два дня состоится очередное заседание, на котором меня заклеймят ещё больше, а я буду послушно следовать чужому плану.

Отца дома не оказалось. Его жизнь изменилась ненамного. Рутинная повседневность всё та же. Работа, дом, и только мои проблемы разбавляли замкнутый круг. Как бы мне хотелось избавить его от этих хлопот. Чтобы зажил полноценно. Он ведь молодой ещё. Привлекателен. А я затягивала его в свою трясину. Хотела вцепиться, как за брошенную в помощь веревку, но вместо этого вынуждала присоединиться ко мне, захлебнуться затхлой вязкой тиной.

Без необходимости из дома старалась не выходить. Город, хоть и миллионник, а дело наше на слуху. И желающих защищать права невиновных становится с каждым днём всё больше. Особенно женского пола. Я для них, как тряпка для быка. Женская солидарность топчется ногами сразу, как только на горизонте начинает маячить красавчик мужчина. Обаятельный, аппетитный и запретный плод, внутрь которого можно заглянуть, раздавив или разрезав. А я лишь надкусила, и гной брызнул в разные стороны, задев тех, кто стоял со мной рядом.

Привидением бродя по квартире, пыталась определить бренное тело в одной точке. Но усидеть на месте не получалось. Конечности, будто проснувшиеся от спячки, желали разминки. Откуда только в теле появилась застоявшаяся энергия? Пошла на поводу у зудящего от застоя организма. Собралась и отправилась в магазин, прихватив с собой зонт. Потому что идти больше некуда. Серые тяжелые тучи, гоняемые ветром, блуждали по небу, взирая на мелких людишек, будто издеваясь. В их власти пустить холодные капли на сей эфемерный мир, залив вс6е кругом мешающей влагой или полететь дальше, в поисках другой, более интересной цели.