– Ну чего орешь, как потемная? – поморщилось чудище и село, – Без тебя голова раскалывается. Слушай, у тебя, случаем, душицы али мяты нет? Сейчас бы чаю с медком липовым… Первое средство от головы, коли не знаешь.

– Кто ты? – дрожа, как осиновый лист, спросила принцесса.

– Я-то? Вася. Дракон. Змей Горыныч по-вашему, – приосанилось и слегка склонило голову чудище, – А ты?

– М… Ма… Маняша…

– Ну вот и познакомились, – ухмыльнулось чудище, – Так как ты сюда попала, говоришь?

– Я быка своего ищу. По… Потерялся он, – опустив глаза, ответила девушка.

– Потерялся? Да ты что… – сокрушенно покачал головой Вася, а потом закатил глаза к небу и задумчиво почесал длинным когтем подбородок, – Так-так-так… Бык, значит… Это пестрый такой, с колокольчиком на шее и розовой ленточкой на хвосте? Не, ну ты додумалась, мать, конечно, взрослого быка в розовое обряжать. Ты бы ему еще платье нацепила и на рога – бантики!

Несмотря на страх, в принцессе начало закипать возмущение. Вскочив с места, она строго посмотрела на змея.

– Да тебе-то какая разница? Мой бык! Захочу – и нацеплю! Это ты его украл?!

– Я?!? – почти неподдельно возмутившись, ткнул себя в грудь лапой Василий и тут же смутился, – Тут, понимаешь, какое дело… Я ж думал, что это корова. Ну, не разобрался в темноте. Да ещё ленточка эта! Молочка мне… захотелось.

– Молочка? Так это ты в наших деревнях бедокурил? – догадалась Маняша, – И не стыдно тебе? Такой большой, а балуешься, чужое имущество воруешь и портишь!

– Жалко вам что ли? – насупился дракон, – У вас вон всего сколько, а у меня ничего нет. Ну, то есть не было. А пошли, я тебе свое хозяйство покажу! Пошли-пошли, не бойся. Там и бычка своего встретишь.

Ветер безжалостно трепал золотые кудри принцессы и подол ее платья, глаза слезились, дыхание перехватило, а сердце, казалось, остановилось навсегда от той головокружительной высоты, на которой она оказалась, и той скорости, с которой мчалась к своему Ефрейтору.

Конечно, Василий Горыныч не согласился идти до дома ногами, а потому закинул Маняшу себе на спину, велел крепко держаться и взлетел…

Посадку они совершили в месте, которое никак нельзя было назвать живописным. Перед взором девушки предстало сооружение, которое по сути являло собой нечто среднее между пещерой в высокой горе и древним каменным замком. Трава вокруг него была изрядно вытоптана и захламлена опавшей листвой, обглоданными костями, мелкими ветками, а кое-где и поваленными деревьями, некогда мощеные крупным булыжником дорожки поросли сизым мхом.

– Откуда здесь этот дом? – спросила Маняша у дракона, на что он неопределенно развёл лапами.

– Не знаю. Я долго по миру скитался. Ну, знаешь, то там, то сям… А потом наткнулся на это место, да так и остался здесь жить.

Среди всего этого безобразия водилась и живность: в поисках пропитания между мусором и бурьяном рыскали пять маленьких рыжих курочек, одна старая, с довольно потрепанной шкурой коза и два на удивление упитанных поросенка.

– Продуктов тебе мало, ты и самих людей воровать начал? – раздался тоненький, почти детский голосок прямо над головой Маняши.

– А ну брысь, чертовка! Подпалю! – раздул ноздри змей, нагнетая, словно мехами в кузнице, воздух, и приоткрыл пасть, из которой мгновенно показались небольшие язычки пламени.

– Ах-ха-ха-ха, – засмеялся голосок, и, присмотревшись, девушка разглядела среди листвы стоящего рядом дуба белку, которая недвусмысленно целилась желудем прямо змею в глаз, – Сначала догони!

Бумммм! Яркий огненный шар с гулом вырвался из пасти Горыныча и в мгновение ока превратил толстую дубовую ветку, на которой сидела маленькая плутовка, в горсть пепла.