-Кончай бузить. Сгоняй за пивом! – Шах был раздражен. Голова, после вчерашней гулянки, весила, казалось, килограмм двести. И все эти двести килограмм ощущали себя отвратительно больными. “Строить” пацанов в таком состоянии души и тела занятие – неприятное и обременительное. Но Шестерку нужно держать в узде. Умный, падла. Ему дай волю – через пять минут перестанешь быть боссом и превратишься в подсобную силу.

– Гони, башка болит. – Поддержал шефа Гиря.

– Ладно, на х…, орать. Уже иду. – Вася-Шестерка взял канистру и вопросительно поглядел на Шаха. – Башли давай.

– Шварц поит. Давай-ка Славик, выгребай, что осталось. – Шах даже не повернулся в сторону прыщавого компаньона. – Братва на волю вернулась, угощай, не жмись.

– Я и не жмусь. – Шварц стал рыться по карманам, собирая остатки денег. – Вот, все… – В руке у него сиротливо устроились две скомканные десятки и серебристая стайка мелочи.

– Литров на семь. – Не считая, определил Шестерка.

– Семь, так семь. – Разговаривать Шаху не хотелось. Не та форма, чтобы по пустякам трепаться и в бессмысленных диспутах участвовать. К тому же семь литров для разминки – тоже не плохо. Во всяком случае, лучше, чем ничего.

Вася вернулся быстро. До ларька всего квартал. На улице льет дождь. В такую погоду не многим приспичит организовывать очередь за пивом. Тем более: утром в будний день.

Разлили. После первого стакана полегчало.

– Короче, пацаны, пора бы вам узнать, как мы с нар соскочили. – Каждое слово, которое предстояло сейчас сказать, Шах просчитал еще вчера. И правильно сделал. Сегодняшнее самочувствие надежд на удачные импровизации не оставляло.

–А мне пох.., почему. Не в СИЗо и всё! – Отозвался Гиря и сделал большой глоток.

– Заткнись, Гиря. Сначала я скажу, а потом тебя спрошу. Если будет нужно. Базар пойдет за работу. Понял?

– Не-а. – Честно признался Гиря.

– Ладно. – Гену Шахова очень мало трогало: дошло что-либо до крохотных мозгов Гири или нет. Его значительно больше интересовало, что сейчас происходит в коротко стриженной башке Васи-Шестерки. Шах, на сколько позволяла головная боль, резко повернулся к Шестерке. Но тот молча разглядывал белый островок пены на поверхности пива в своем стакане.

– Есть человек. С серьезной для нашего города фамилией. – Шах говорил неторопливо. Так, чтобы все, даже Гиря, успевали понять, о чем идет речь. – Если бы не он, мы бы сегодня не пиво пили, а парашу нюхали.

Шах замолчал, дожидаясь вопросов. Но любопытства никто не проявлял.

– Он нас вытащил и обещал закрыть дело вообще. За недоказанностью. Вчистую. Но не за красивые глазки. Свободу придётся отработать.

– Не тяни жилы. – Наконец не выдержал Вася-Шестерка. Он поглядел на Шаха исподлобья. Шахов почувствовал удовлетворение. Пока все шло по его плану. Сейчас следовало Васеньку осадить и по резче. Что бы знал свое место, другие не забывали: кто здесь главный.

–Ты, пи…, чего пасть разеваешь? Я тебе слово давал? Нужно будет – я из тебя не то что жилы, жизнь вытяну. – Шах упёрся взглядом в зрачки Шестёрки. Смотреть он умел так, что его испепеляющий, бешенный взгляд, сжигал волю противника. Не попадалось ему пока такого человека, который смог бы одержать над ним верх в таком поединке. Шестерка опустил глаза. – Девку свою торопить будешь! А я все скажу, когда решу, что нужно! Понял?!

Шестерка молча кивнул.

–Не слышу: чё сказал? – продолжал давить Шах.

– Всё понял.

– Вот так. – Шахов помолчал, делая вид, что восстановить нить прерванной мысли.

– Не кипятись, Шах, если кого замочить нужно – замочим. Не сомневайся. Все будет тип-топ. – Гиря не ловко попытался сгладить резкость шефа.