– А вы себя считаете виноватым? – вдруг спросил Собакин.

Корольков промолчал. Действительно, самый важный вопрос, который он все никак не мог задать себе, но ощущал необходимость откровенно объясниться с собой: а чувствует ли он вину за произошедшее?

– Вообще-то, пока все улики говорят о том, что это был несчастный случай. Ваша девушка любила делать эффектные фотографии. В тот день, насколько я понял из допроса ее подруг и из осмотра места происшествия, она готовила для вас какой-то сюрприз на крыше. Заказала шары, оформление, но курьер доставил их уже после происшествия… Предположительно, Анжела хотела записать видео для соцсетей, встала на край крыши… Телефон был при ней, она упала прямо с ним. При падении он разлетелся, конечно. Ну и потом, много ли самоубийц прихватывают с собой телефоны? Следов борьбы на теле нет. Хотя я не должен делиться с вами этими подробностями, ведь выводы делать пока рано.

– А как же все эти скриншоты ее переписок с подругами, обвинения меня в том, что именно я ее довел до самоубийства?

– Мы ведем работу со всеми, с кем общалась погибшая. Ни одна из близких подруг не подтвердила подлинность скриншотов, ни с одной из опрошенных нами девушек Анжела не вела этих переписок.

– То есть кто-то сделал эти фейки и распространяет их, чтобы очернить меня?

– Возможно. Если честно, мне весь этот общественный резонанс усложняет работу, но я уже сказал, что следствие идет и предварительно вас не в чем обвинять. Измена – это еще не доведение до самоубийства, и если девушка действительно свела счеты с жизнью, поверив, что вы были ей неверны, то следствие придет к выводу: Курносова – самоубийца. К вам у нас вопросов не будет.

– То есть вы подтвердите то, о чем сейчас пишут пользователи в соцсетях, обвиняя меня…

– Ну… что поделать. Есть закон, есть совесть. А есть общественное мнение, слухи и чья-то подмоченная репутация. Вы же понимаете, что решение суда и решения в головах людей могут сильно отличаться. Вас может обвинять все население страны, а закон будет на вашей стороне, так что никаких санкций вы не получите. И наоборот, вы можете нарушить закон, будучи по-человечески правым. Тогда вся страна будет считать вас героем и мучеником, но закон предпишет вам наказание.

Следователь продолжил записывать что-то в записную книжку и не торопился уходить.

– Как вы теперь будете? По-прежнему сниматься в фильмах? – Тон Собакина изменился, теперь он говорил так, словно они с Корольковым были старыми друзьями.

– Не знаю…

– Вы хороший же актер. – Он оторвался от записей. – Продолжайте свое дело. Я не смотрел «Сеть лживых», не люблю сериалы… Но мне нравятся ваши песни, хотелось бы больше. И фильм «Дыхание смерти» – очень достойный, вы там так сыграли следователя… Самый лучший герой из всех фильмов про мою профессию. Хотя со сценаристами я бы поспорил, конечно! Ну нет у нас возможности следователю заниматься одним-единственным делом целыми днями, к сожалению. Приходится одновременно вести с десяток расследований, а то и больше! И действуем мы по инструкциям и протоколам, а не берем идеи с потолка. Но это вопрос, конечно, не к вам! Вы со своей задачей справились превосходно! Я в конце фильма, как Станиславский, встал и громко объявил: «Верю!»

Теперь было понятно, что Собакин – давний поклонник Королькова, и это объясняло его волнение и нежелание уходить. Более того, следователь относился к той категории поклонников, которых Максим для себя обозначал как «непопсовые» и «глубокие». Александр слушал песни Короля (а они широким массам «не заходили»), оценил те работы, которые сам Корольков очень любил и которыми гордился. Основная же масса поклонников знала Короля по сериалу – «жвачке» для мозга.