В функции агнонимов выступают слова и фразеологизмы, неизвестные или непонятные носителям языка: архаизмы и историзмы, неологизмы и узкоспециальная лексика, использование которых именно поэтому вызывает ощутимую заминку; к примеру: подовый – испеченный на нижней горизонтально поверхности в печи) [Иллюстрированный словарь… 1998: 138], морганатический (брак, заключенный царской особой с лицом нецарского рода) [Крысин 1998: 456], кластер (промышленно-энергетический или научный комплекс) или дейтрейдинг (ежедневная торговля на бирже) [Обухо-ва 2011: 66]. Таронимы – лексемы, которые устойчиво смешиваются при порождении или восприятии речи из-за их содержательной и / или формальной смежности [Морковкин 1997: 85]; ср.: иллюминировать и иллюстрировать, пересказать и передать, ассортимент и спектр (наблюдения Г.М. Мандриковой), вариант и экземпляр; см. фрагмент диалога:

[У стойки администратора в стоматологической клинике молодая женщина подписывает договор на обслуживание]. Подождите, мне что тут подписать? … Это мой вариант, да? А этот ваш? (Речь Красноярска; октябрь 2011. Архив автора).

Таронимия и агнонимия характеризуются как сугубо антропоцентрические феномены, поскольку возникают только в речи и имеют причиной неготовность носителя языка активировать нужное ему слово в условиях спонтанного диалога [Мандрикова 2011а: 24, 130].

Данные обзора убеждают в том, что даже лексикология и лексикография, относящиеся к наиболее системоцентричным лингвистическим направлениям, учитывают в профессиональной, в том числе словарной, практике обстоятельства живого общения и человека – как его главного действующего лица.

Возвращаясь к рассуждениям о картине мира, заметим, что, какой бы подробной ни была ее классификация, по каким бы различным критериям ни проводилась, она не может избежать деления на научную картину мира, отражающую объективные законы и сущность явлений, универсальную для языкового сообщества [Корнилов 2011: 12], и наивную картину мира, складывающуюся стихийно, в обыденной практике [Уфимцева 1988: 117]. В границах последней выделяют языковую картину мира – часть картины мира, которая, повторим, «опосредована языковыми знаками или даже шире – знанием языка, его единиц и правил и, главное, содержанием его форм» [Кубрякова 1988: 144].

Исследование картины мира кроме целостного описания предполагает внимание к отдельным ее фрагментам [Постовалова 1988: 33; Яковлева 1994: 14; Чудинов 2006: 43–51; Корнилов 2011: 22–23]. Последний подход особенно плодотворен в том отношении, что через анализ частных деталей, оппозиций, семантических «сгустков», признанных формообразующими, позволяет восстановить общую структуру [Цивьян 1990: 5, 59, 70]. Эта гипотеза плодотворно развивается несколькими научными школами и сообществами.

Проспект русского идеографического словаря «Мир человека и человек в окружающем его мире» под редакцией Н.Ю. Шведовой издан в 2004 г. Его авторы предлагают систематизировать содержательную сторону языка, учитывая наличие неких «смысловых исходов», организованных триадой «определенность / неопределенность/ непредставленность», концептов и «миров-сфер». «Миры-сферы» иерархизированы:

▪ Мир I как все высшее, непостижимое или непонятное, данное человеку извечно;

▪ Мир II, ощущаемый, сознаваемый человеком как существующее, развивающееся и взаимодействующее начало;

▪ Мир III, окружающий человека и познаваемый им;

▪ Мир IV, собственно мир человека – он сам;

▪ Мир V, создаваемый человеком;

▪ Мир VI, создаваемый умом и духом человека как антипод материальному [Проспект … 2004: 24].