Тянущее чувство внизу живота и невозможность съесть даже кусочек печенья.

Все смешивается в голове. Я просто опираюсь спиной на закрывшуюся за Костей дверь и сползаю по ней вниз, без сил. Закрываю лицо ладонями, стараясь спрятаться. Хочется просто сидеть так, в темноте, и ни о чем не думать.

Что за странная удача? И удача ли это?

С одной стороны, я могу расслабиться и спокойно поискать себе жилье, не стесняя Машку в ее и так тесной квартирке. С другой — я чувствую себя не гостем, а воровкой, тайком пробравшейся в чужой богатый дом.

Здешняя роскошь, хоть и неуютная, непривычна. Она давит. Я боюсь касаться предметов, даже опасаюсь на них смотреть. Вдруг от моего пристального взгляда тут лопнет какая-то ваза ценой в миллион? Только этого мне не хватало!

Сколько я так сижу на полу — не знаю. Но потом понимаю, что нужно привести себя в порядок. Раз уж судьба подкинула мне шанс на передышку, то нужно ее использовать.

Богатый дом — и что такого? В этом богатом доме абсолютно несчастный ребенок. И похоже, что такой же несчастный отец. Но окружающая роскошь давила. Остро напоминая, что на покупку такого стола мне нужно работать два месяца. И еще желательно не есть.

А для Мириного отца — это пустяки, ерунда. Привычная обстановка. И смотрится он тут правильно.

При мыслях о Константине стало почему-то душно. И немножко стыдно. Я столько лет себе запрещала даже тайком думать о других мужчинах. Потому что есть муж, вот же он, а я хорошая жена. Теперь мужа нет. И как оказывается — не было и раньше. А вот стеснение осталось.

Комнаты, которые мне отдал Константин — огромны.

Все вместе как отдельная квартира.

Гостиная круглая и очень уютная. Тут зеленоватая мебель — очень простая, светлые ковры, широкие диваны — тоже темно-зеленые. Яркие апельсиновые шторы, от которых становится уютно и солнечно, даже при плохой погоде. Какие-то мелкие горшочки с кактусами на этажерке у окна. Большая плазма во всю стену и современного вида камин.

Из гостиной открывается дверь в большую спальню. Я прохожу внутрь и застываю.

Тут очень просторно и светло. Мебели почти нет. Только огромная кровать под светлым покрывалом и гора подушек. На полу — кремовый ковер с высоким ворсом. На стенах картины — голубые нежные ирисы. Странно, мне кажется, что я где-то уже видела похожее, но никак не вспомню где.

С потолка свисают бумажные китайские фонарики. В углу низкий кофейный столик, на нем букет живых ирисов.

Третья комната очень скромная — если сравнивать с остальными. Зато к ней примыкает гардеробная.

Тут обычная кровать — не такая огромная, как в первой спальне. Бежевое покрывало с восточным рисунком. Письменный стол с лампой. На полу тоже ковер — только теперь без ворса, темно шоколадный. На столе куча статуэток — похоже, из Южной Америки. На стене циновка с росписью: девушка идет в горы. Волосы у нее распущены, а ноги босые.

Если честно, то мне очень нравятся все три комнаты. В них есть нечто домашнее. Словно интерьер тут создавался для близких и любимых. На секунду я позволяю себе представить, что это мой дом. Улыбаюсь, вздыхаю и иду разбирать вещи.

Когда мы выносили пакеты из моей квартиры — казалось, что их очень много. Но тут, в гардеробной, они выглядят жалкой кучкой. Поэтому я просто задвигаю почти все в огромный шкаф-купе и оставляю под рукой только самое необходимое — джинсы, пару футболок и кофточек. Все простое, не вычурное. Вряд ли я тут потрясу кому-то воображение своим платьем из стока.

Разложив вещи, я чувствую себя лучше. Подхожу к окну. Оно выходит на сквер, за которым наверняка шумит проспект. Но в комнату звуки не проникают.