— Маша, прекрати. Не видишь, девочке плохо, — у зеленоглазой голос оказался тихий и спокойный. Такой голос хотелось слушать часами.

— Тебе тоже плохо, однако остальных это мало трогает, — фыркнула вторая.

— Прекрати, ребенок же, — сказала зеленоглазая, потом смерила Костю оценивающим взглядом, поджала губы и кивнула: — Хорошо, я пригляжу. Только постарайтесь побыстрее. И еще, ребенка я от себя не отпущу, пока вы мне не покажете документы, что вы отец или родственник…

— Лика, нас такси ждать не будет. Ладно, давай я пока буду выносить вещи, раз ты тут…

Женщина махнула рукой и ушла в подъезд.

— Я отец.

— Папа плохой! — неожиданно включилась в разговор Мира и, еще крепче вжавшись в чужой пуховик, запричитала туда свои горести, уже глухо и неразборчиво.

— С такси я договорюсь, — Костя с трудом отвел взгляд от женщины, которая осторожно, словно драгоценность трогала, положила Мире на плечо руку.

Хоть что-то хорошее в этом дерьмовом дне! Видимо, Мира даже своим маленьким умишком поняла, что с мамой все плохо, раз побежала плакаться совершенно незнакомой женщине, а не открыла дверь маминой машины. Так или иначе, теперь у него есть немного времени.

Первым делом Костя вынул бумажник, не глядя выгреб оттуда наличные и сунул в окно водителю такси.

— Это за простой. Если кто-то сзади подопрет — пошлешь на хрен.

Водитель кивнул, пересчитывая купюры:

— Нет проблем, мужик. За такие деньги я еще и станцую. Если чего помочь — говори.

— Не знаю, может, и понадобится. Зависит от того, в каком она состоянии, — Костя кивнул на рендж ровер.

— Эка она машину уработала, наверняка корпус повело, — проворчал таксист. — Тут ремонт — половина цены. Синька?

— Хуже.

Решив первую задачу, Костя прикинул, как лучше. Позвонил в частную клинику, где Оксану знали и не раз промывали ее капельницами, договорился на то, что от них приедет частная скорая. Выдохнул. И пошел к своей испорченной машине и к своей бывшей жене. И если первое еще можно было починить, то со вторым он ничего не мог поделать.

Зеленоглазая женщина сняла с себя шапку и натянула Мире на голову. И оказалось, что женщине удивительно идет ее прическа и что волосы у нее каштановые, как и брови.

И перед тем как открыть дверь рендж ровера, Костя подумал, что, наверно, есть в мире везучий мужик, на которого такая женщина смотрит с любовью.

12. 12.

Когда мы собираем все мои вещи, выходит на девять пакетов больше, чем упаковал щедрый и любящий муж. Огромную часть вещей он хитро перепрятал: например, хороший фен, какие-то косметические подставки, стильную мелочевку, даже канцелярию, которую мне дарили на работе — органайзер с цветными маркерами и прочими офисными инструментами. И конечно, по чистой случайности забытое серебряное кольцо с агатом.

— Оно тебе никогда не нравилось, — пожимает плечами Олег.

— Это тебе оно не нравилось. Это ты говорил, что оно слишком громоздкое. А мне оно нравится.

Я осматриваюсь еще раз и выдыхаю. Вот теперь все. В этой квартире моими остаются только сами оплаченные метры.

Олег рассеянно улыбается, но я понимаю — он вне себя. И очень злится. Еще бы — он рассчитывал, что его глупая курица-жена, потрясенная тем, что ее бросают, ничего не возьмет и уйдет вдаль, рыдая.

Или будет валяться в ногах, и тогда можно и дальше тянуть из нее деньги на несуществующий кредит и есть домашние пироги, добирая постель за порогом.

Наверно, если бы не было беременности — так бы и произошло. Бороться за себя мне кажется глупой мыслью, но за своего ребенка я готова биться до конца. И поэтому тут, в пакетах, каждая вещь пригодится. Это не жадность — это мое будущее.