— Не поверят. У меня парень.

— Вот именно. Парень, — в его голосе чувствуются железные ноты. — А семью надо строить с мужчинами, которые могут держать удар.

— Это про Пашу и…

— Паша, — нарочно перебивает Амир, — мальчишка в штанах с мотней!

— И что? У меня тоже такие есть.

— Я их сожгу.

От неоспоримого тона Амира у меня пропадает желание есть и вера в мужчин.

— У меня завтра с утра пары в институте.

— М. На кого учишься?

— Экономист. Но ведь вам это неинтересно?

— Нет. Спросил ради приличия. Меня интересует твое состояние здоровья и способность родить сына.

А вот у Амира аппетит звериный. И кровь от слабой прожарки стейка хорошо сочетается с его кровожадностью.

— Ой, плохое, — не упускаю момент соврать. Демонстративно вытягиваю руку и начинаю загибать пальцы, — недобор веса, сонливость, головные боли, а еще подвижность правой почки… И много всего еще…

Не знаю, насколько убедительно звучало. Надеюсь, Амир не повезет меня в клинику для полного обследования. От страха сохнет горло, и я беру хрустальный бокал и делая глоток воды с лимоном.

— Ева, ты можешь говорить что угодно, но свадьбе быть. Знакомству с родителями тоже. И ты будешь вести себя так, как нужно мне, — Амир не подбирает мягких выражений. — Я не собираюсь держать тебя в заточении. Только прошу отнестись к сделке с умом и ответственностью.

— Больше похоже на приказ.

— Глупая…

— А если глупая, так вон, — указываю рукой в сторону кухни, — женитесь на служанке. Она-то уж точно слова поперек не скажет.

Амир мастерски контролирует эмоции, но сейчас отводит взгляд и приказывает:

— Последняя комната наверху — твоя спальня. Скройся.

— Да и… пожалуйста. Мне все равно не понравился обед и компания.

Выхожу из-за стола и замираю, оглядываюсь на мужчину — он спокойно продолжает есть. Миную второй этаж и вновь оказываюсь на третьем.

Пора бы уже понять, что в этом доме считаться с моими желаниями не намерены. Но Амир говорил о знакомстве с родителями, значит, есть шанс от него отделаться. Конечно, я вообще не воин, но надо как-то спасать свою шкурку, иначе так и сгину здесь.

…В спальне полумрак из-за зашторенных окон, но он не мешает мне разглядеть вычурную кровать, застеленную шелком и задрапированную балдахином с кисточками по краям. На покрывале куча подушек разных размеров. Какой-нибудь императрице точно понравилось, а по мне — слишком вульгарно. Или я просто не привыкла к такой роскоши.

Хлопнув дверью, прохожу внутрь и первым делом раздвигаю шторы, впуская в комнату солнечный свет. Когда замечаю шкаф, с любопытством спешу его открыть. Но лучше бы не открывала — мои щеки тут же вспыхивают от порочного смятения. На изящных вешалках женское белье, комплектов десять. Кружевное и тонкое. Для соблазна.

Наверно, кто-то из персонала или гостей оставил. Не мне же приготовили?

Быстренько закрываю шкаф. Чувствую себя скованно, точно меня выдернули из привычного мира и отправили на другую планету. Не очень комфортно от высоких потолков и лепнины, канделябров и личного будуара.

Складываю руки за спину и прогуливаюсь по комнате, как по музею. В животе урчит от голода и снова хочется пить, но выпрашивать хлеб у Амира я не собираюсь.

А время идет. Ко мне никто стучится, даже когда за окном становится темно. Я включаю люстру и сажусь на кровать, от скуки ковыряю гель на ногтях.

Ближе к полуночи из глубины дома раздается знакомая мелодия моего телефона и звуки шагов. Через минуту дверь в комнату распахивается, и на пороге появляется служанка из столовой. Она держит устройство и говорит, чтобы я солгала маме:

— …Это в ваших же интересах, прошу, отнеситесь серьезно.