Мама Мирра. Повесть о доле вечной женской… Сергей Кравченко

Корректор Екатерина Федорова

© Сергей Антонович Кравченко, 2021

ISBN 978-5-0053-6268-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В древние времена Долю считали даром богов, силой, данной человеку для преодоления трудностей.

Возникала она во время рождения человека и сопровождала его до смерти, влияя на жизнь и личность.

Поверья о Доле связаны с мыслями об индивидуальной судьбе как части общего блага, принадлежащего всем людям. Вот и получается, что судьба человека – всего лишь часть (доля) общего счастья.

В 2000-х годах, когда взглянуть на Земной шар стало возможным из космоса и увидеть свой дом, цветущий сад и пчелиный улей в саду, когда сотовый телефон стал обычной вещью даже для детей, когда люди путешествовали легко, много и часто бессмысленно, когда ширпотреб заполнил собой все вокруг, обезличив яркие когда-то города и села, а говорить о достоинстве и чести считалось крайне неуместным, – отдельные сильные личности остро почувствовали непреодолимую потребность найти свое неповторимое лицо и смысл жизни. Но на столь нелегком пути они столкнулись с такими скрытыми стихиями жизни, что их души невольно ужаснулись.

В это непростое время автор и встретился с необычной женщиной, которая стала прототипом главной героини настоящей повести. Она вела очень искренний дневник и разрешила мне со временем воспользоваться им. По прошествии множества лет, опираясь на эти сокровенные записи, личные знания о ней и на собственное воображение, я создал эту повесть. Имена, места и некоторые приметы по известной причине были мной изменены.

Но что руководило автором, спросите вы? Я хотел выразить всю глубину вольной и непредсказуемой души незаурядной женщины и человека, показать не только силу и красоту, но порой и противоречивую неприглядность чувств дочери, матери и жены, чья судьба, подобно напряженной и бесконечно длящейся струне, трепетала в пространстве и времени, напоминая отзвуки страстных чувств, милых сердцу переживаний, невольно манящих мечтаний, сокровенных и пугающих мыслей, противоречивых и тайных поступков.

Возможно, и вам невольно откроется связь мало предсказуемой судьбы человека с миром скрытых подсознательных причин не только в строках текста, но и в оригинальных иллюстрациях автора, выполненных в стиле вечно вьющейся непрерывной линии, замкнутой на самой себе, с символами неразгаданных орнаментов тех далеких времен, где чудным образом и зародилось начало всего человеческого.

Ищите начало всего во времени, даже если оно еще не началось.

Движение всему придает растворенная в теле душа.

Раннее утро. Стрелка часов замерла на 4:59, и будильник никого не пробудил.

Над городом Б. в Азии висит свинцовое небо. И солнце не скоро взойдет над его облаками. А под небосводом – последний осенний оранжевый лист кружит и падает на черный мокрый тротуар.

Высокое окно на втором этаже крупного красивого каменного дома приоткрыто. В доме тихо и сумрачно.

На просторной кровати замерло одинокое изящное женское тело с черными тяжелыми волосами, рассыпавшимися на золотистой атласной подушке. Среди темных прядей искрится один серебристый волос. Он еще не был замечен и не напомнил ее обладательнице о возрасте, что уже, словно неминуемый холод за окном, подстерегает ее.

Она давно не спит. Может, и вовсе не спала этой ночью. Прислушивается к звукам просторного родного дома, к своим чувствам, наблюдает за потоком своего сознания и не может понять себя. Ту себя, которая всегда была в ней скрыта, но в последние дни стала все настойчивее и настойчивее требовать место в душе и завладевала ее вниманием.

Рядом на краю столика одиноко стоит полный стакан с дольками лимона. Вода крепко пропиталась за ночь соком с горечью. Надпили и поставили на самый край столика так, что можно ненароком легко задеть и смахнуть на пол.

На стене среди роскошного цветочного орнамента выделяется маленький портретик Нефертити на папирусе в старой сморщенной рамке. Он висит в центре и подобен случайному пятну от красного вина на дорогом атласном восточном платье.

В сонном мире тело всегда живет в полусне. В нем есть только туманная память жизни, и отдельные члены его порознь становятся центром ощущений. Вот нога озябла, а вот сердце застучало или на щеке задергалась мышца. Можно частично провалиться в сон, а потом вновь начать вспоминать себя.

Узкая стопа с красными ноготками мелькнула под краем одеяла. Тонкие пальцы руки смяли шелк подушки. Большие глаза с тремя маленькими морщинами смотрят на утренний мир черными зрачками сквозь высокое окно. Они не спят от тишины. Рядом никто не дышит. Весь мир затаил дыхание. Мирра и сама замерла, но вдруг что-то внутри толкнуло ее тело, она вскочила и села на кровати. Высокие скулы нежного овала лица, большие миндалевидные глаза, прекрасно очерченные чувственные губы, прямой нос, лебединая шея царицы и волевой подбородок.

Не скрою, автор, несомненно, восхищен своей героиней. Но при всей моей увлеченности я постараюсь быть внимательным и объективным, так как мы с вами становимся свидетелями необычного события не только в жизни отдельной женщины…

Ее теплые ноги спустились на толстый мягкий ковер и беззвучно пошли босые. Сладкая волна тонкого аромата пахнула по комнате. Среднего роста, хорошо сложенная, очень женственна, но слегка сутулится. Голову держит прямо и неподвижно, словно несет на ней корону.

Свет и каменный пол туалета встряхнули и взбодрили вялую жизнь. Сердце забилось сильнее, плечи слегка озябли…

Вернулась к теплой постели, но только присела на край. Борется с желанием нырнуть под теплое одеяло, забыться и заснуть. Еще что-то властно потянуло лечь, отказаться от планов, от любых усилий тела и воли, но это что-то одновременно пугает ее. Оно знакомо, тревожно и даже страшно. Вскочила, желая отогнать переживания, и подошла к окну. За стеклом фонарь прохладно освещал желтый ковер умершей мокрой листвы. Вокруг темно и пустынно.

Небольшое яркое сновидение вновь задрожало в душе и подкатило ближе к центру сознания; еще раз вспыхнуло красками, звуками, запахом и прикосновением: старый родительский дом, мать, отец и незнакомый молодой мужчина приближается к ней, плавно и смело обнимает ее. Она чувствует его медленные и сильные руки вдоль спины и ниже, прикосновение страстных теплых губ на груди… Трепещет сердце от желания близости с ним, в солнечном сплетении разливается чувство удивительного родства к незнакомцу, словно скрытая доселе сила, насмехаясь над всем миром, бросила их навстречу друг к другу, решительно преодолевая недоверие, вонзила острым мечом одного в другого и оставила там навечно.

Лицо мужчины во время интимной близости такое подвижное и такое разное – от ласкового и глуповатого до серьезного и собранного. А женское какое? Другое или нет? Подумалось ей.

Мы покинем Мирру на время.

В другой части города просторная темная легковая машина выезжает плавно из теплого гаража. Водитель включает подогрев заднего сиденья в светлой замше и легкую музыку. Все это стремительно разгоняется по пустынным улицам спящего человейника.

Жизнь устремляется в будущее.

Помчимся и мы по следам нитей судьбы, вьющихся замысловатым орнаментом.

Нити судьбы, словно полевые дороги, в своем движении нам часто кажутся случайными. Изгибы их, колдобины и камни – вдвойне непредсказуемы. Особенно пересечения с ручьями, речками, тропинками, невесть откуда взявшимися, словно чертик из шкатулки, вдруг напоминает нам давно ушедшее. Или сталкиваемся на тропинке с чужим человеком, что становится нам близким, и многое-многое другое за горизонтом сознания уже сплело твое будущее, уже идет тебе навстречу, и только потом, приближаясь, становится очевидным и понятным. А где-то там, за холмами и лесом, уходят и прячутся истоки нашего характер и доли.

Мысль странная, нелогичная и даже безумная зазвучала в сознании Мирры, и почему-то она ей кажется очень мудрой: я спасаю детей, уезжая от них. Возможно ли спасти кого-то, покидая его? Если останусь, погублю всех, и в первую очередь себя. Но почему?

Я живу. Я жива. И это несомненно!

Мне 46 лет и во мне еще очень много жизни.

Она кипит во мне, закипает в последнее время уже с утра.

Для своего возраста я еще выгляжу очень даже хорошо.

Я сохранила свое здоровье. Если останусь дома, оно быстро уйдет, как вода в песок, я это чувствую. Что-то жрет меня внутри меня же…

В доме послышались легкие, быстрые шаги. Поток мыслей Мирры приостановился…

Она распознала по звукам младшего ребенка. Стук двери, тишина…

Мои дети… Мне есть за что себя уважать!

Есть?

Я могу жить и самостоятельно?

Могу!

У меня есть бизнес. Небольшой, но женщине хватало…

Вновь послышались шаги, но уже шаркающие и медленные… Мать мужа… Старая, близкая и такая чужая, живущая прошлым и уходящая…

Я сомневаюсь?

Вспомнить в себе лучшее и укрепить свою неуверенность.

Броситься в неизвестное будущее, словно в темную пропасть. Если суждено мне страшное, пусть оно найдет меня в таком глупом полете, а не в уютной кровати… Так красиво, глупо и страшно. Неужели все это происходит со мной?

Могу ли я собой управлять?

Что меня ведет?

И почему я верю этому тайному водителю?

Позади остались ночные уединения в спальне, где Мирра, пересматривая фотографии семьи, пыталась увидеть себя настоящую, погружалась в узнавание себя, но никак узнать не могла. В душе началось постепенное понимание той себя, что могла быть познана только в постоянном движении. Фотографии, сделанные без предупреждения, без позирования, случайно, со стороны казались настоящими. На одном из последних снимков – много вражды к мужу. Он лживый сейчас, отстраненный и чужой. На нем словно театральный костюм и маска, он играет роль, что ей отвратительна.