Сама не понимает, глупая, что оттягивает неизбежное... Работу какую-то придумала. Никто ее из семьи не отпустит и не оставит столь сильный дар без контроля.

Но порадовала ассара, ничего не скажешь. Вспомнился Шестой — совершенно нормальный пацан, с горящими от увлечения глазами, хвастающийся новыми наставниками. И в душе впервые поселилась уверенность, что у парня все сложится хорошо.

После сегодняшнего можно было не сомневаться — ассара сработает как надо. С таким характером, упрямством и силой духа — боец, а не женщина, — ей есть что передать брату. Третий с Четвертым будут идиотами, если загубят столь ценный дар.

«Если не примет покровительство, через десять дней заберу с Шестым к себе», — решил он внезапно. Тильзия, конечно, станет ревновать, но он объяснит, что речь о безопасности государства. Если правильно попросить, жена согласится помочь. Иногда женщине проще подобрать нужные слова, чем мужчине. Главное, чтобы дражайший друг успел покинуть к тому времени дом, а то Ларс не представляет, каким образом станет объяснять неприкосновенный статус той самой «брюнетки с зелеными глазами». А все проклятый дар, позволивший другу вычислить виновницу своих бед. Хорошо, что спиртное смазало предыдущий день и он не вспомнил, где именно мельком видел девушку.

Подошел к окну — за стеклом шел дождь. Зима в этом году успела «порадовать» и снегом, и дождем. Хотелось верить, что к зимним праздникам она проявит милость и одарит солнцем.

Но пора возвращаться — страстную супругу выводили из себя его отлучки. Она хорошо понимала, что ревновать к работе бессмысленно. Ларс оглянулся на стол, вспоминая, как вжимал в него хрупкое тело. И понял, что с удовольствием остался бы, чтобы посмотреть, как горячится всегда спокойный Третий от выходок девчонки. А что они еще будут — выходки, — он не сомневался.

— Останьтесь, — приказал Второй в пустоту. — С девчонки глаз не спускать. Остальным не показываться. Докладывать только мне.

Злость не кипела — бурлила, а потому по пути на родной этаж Юля неслась впереди сопровождающего, бормоча под нос ругательства и смотря исключительно под ноги. Она завернула за угол, со всего размаха впечатываясь в кого-то. Ойкнула, отшатывась, но ее ловко поймали и крепко прижали к себе.

— Куда так торопимся? — поинтересовался Четвертый.

Юля зашипела — «повезло» нарваться на еще одно высочество.

— По делам, — ответила она, с усилием гася раздражение. Как бы ни хотелось выплеснуть негатив, но Второй прав — не стоит вставать между братьями. Им и так несладко приходится с этим дежурством у пульта, то есть у вулкана. Добавим сюда выматывающее душу ожидание — кого выберет огонь, страх перед ритуалами и гонку на выживание в академии.

Стоп! Она что, только что «влезла в туфли высочеств»? Дурацкое сострадание. Всегда не к месту. Еще немного и она настолько проникнется ситуацией, что будет своей в птичнике.

Фильярг отстранился, ухватил ее за подбородок, задирая лицо, вгляделся, хмурясь.

— Кто-то обидел госпожу ассару?

В голове эхом отозвалось: «Или тебе нравится дразнить мужчин, крошка ассара?» Юля прикусила губу — не проговориться бы. Второй — дурак, это он своими методами вбивает клин между братьями. Третьему точно не понравится его инициатива — десять дней дал, урод. Пусть их засунет куда подальше. Она — взрослая девочка и сама разберется. Не надо ее подгонять и мужиков навязывать. Спорим, Второй гостиную пожалел? Жмот. Вот когда начинаешь ценить тактичность младших братьев...

— Нет, никто не обидел, — помотала она головой, но ей, кажется, не поверили.

Фильярг провел пальцем по искусанным губам, наклонился — сердце кольнуло, насколько похоже действовали братья.