— Как мысли-то сходятся, — радостно улыбнулась Юля, офигевая от собственной смелости, — я как раз думала о своем замужестве. Один муж — так скучно. Но вы меня вдохновили рассмотреть кандидатуру младшего мужа.

Очень хотелось посмотреть в этот момент в глаза Второму, но ее никто не отпускал, хотя объятия стали каким-то растерянными.

— Замужем? — спросил глухо.

— В своем мире.

Не стала уточнять, что замужество гражданское и закончилось давно. Слишком щедро делиться такой информацией с этим верзилой. Ишь чего удумал — младшей женой захотел!

— В своем, — задумчиво протянул его высочество, вычленяя главное: — Расстались?

Твою же... И в кого они такие догадливые?

— Не ваше дело, — прошипела она зло.

— Очень даже мое, маленькая ассара. — Лапища ласково обхватила шею, слегка сжала, пальцы прошлись выше, зарываясь в волосы. — Ты — моя семья. И чем раньше сделаешь выбор, тем, поверь, будет лучше для всех.

Тело бросило в жар. Внутри точно кислотой плеснули. Хотелось поинтересоваться — понимает ли придурок, кого провоцирует? Но вместо этого она уточнила:

— Какой выбор?

Над головой задумчиво хмыкнули. Хватка наконец ослабла, и Юля смогла вздохнуть полной грудью.

— Все ты прекрасно понимаешь, крошка ассара. Или тебе нравится дразнить мужчин?

Упс. Это в чем ее сейчас пытаются обвинить? В том, что строит глазки всем подряд? И на что подбивают? На интимные отношения с начальством? Ах да. Секс здесь — инструмент контроля, а у них бесконтрольная ассара по дворцу ходит с темным пламенем. Непорядок.

— Мне нравится моя работа, — процедила Юля зло, ощущая внутри сплошную токсичность. Достали. Эдак она и до камней добраться не успеет — разложат где-нибудь, а потом будут убеждать, что действовали в ее интересах. Но ничего, справится, потому как работа ей действительно нравится, и Совенок — часть ее, от которой уже невозможно отказаться. К слову, мир потрясающий, один калкалос чего стоит, а повышенный интерес и настойчивое желание контролировать... Неприятно, но терпимо. Главное, не позволить себя сломить, подмять, превратив еще в одну мадам, преклоняющуюся перед номерами.

— Это мой выбор, и другого не будет.

Она оттолкнула варвара, задирая голову и с удовлетворением смотря в его расширившиеся от удивления зрачки.

— Дерзишь, — констатировал тот, провел большим пальцам по губам, сминая их. Он наклонился, горячим дыханием опалив щеку. — У тебя десять дней, крошка. Узнаю, что встала между братьями, — заберу младшей женой. Поняла?

Цензурных слов не осталось. Поэтому она с силой ударила его в грудь, выпалив:

— Пошел ты сам младшей женой!

Бить верзилу было той еще глупостью — только ладони себе отшибла, но вот словами она его оглушила. Замер, неверяще глядя на дерзнувшую сказать подобное ассару.

«Ходу!» — взвыл инстинкт самосохранения. Она обогнула застывшее высочество и сломя голову вылетела из комнаты, ожидая выкрика в спину, попытки догнать, но воевать с женщинами Второй предпочитал, видно, в горизонтальной позиции. Поэтому догонять не стал. Зато догнал слуга и развернул в нужную сторону — в панике она свернула не туда.

Второй выругался, проследил за удравшей девчонкой, загасил встрепенувшийся азарт. Покачал головой — дура, необученная, неопытная. Кто же бегает от мужика, которого раззадорила? Ох и намучается с ней Третий... или все же Четвертый? Нет, нельзя, чтобы женщина встала между братьями. Ларс знал, к чему это может привести... Ветвь держится на доверии. Пусть они не были близкими друзьями, но точно знали, что в спину никто из них не ударит.

Но какая дикая... И смелая — сделала вид, что не боится. Он, может, и поверил бы, если бы не бешеный стук сердца. Эх, не был бы женат, точно забрал бы к себе. Будем надеяться, девчонка поверила в его угрозу и перестанет ерепениться. Третий — отличный политик, но с женщинами нельзя как с иностранными послами. Пока будет искать подход, окружать опекой и мариновать вежливостью, она полдворца сведет с ума. Потому Ларс и помог слегка, даже проявил щедрость, отпустив десять дней срока на женские метания.