Лишь одно меня успокаивает. Матвей. Если бы мне дали шанс вернуться в прошлое и исправить свои ошибки, я бы отказалась. Ради него. Он — мое счастье.

— А как же алименты? Ульянов совсем охренел? Не платит, что ли? — тихо спрашивает Алекс, стараясь не привлекать внимание остальных. Но я вижу, что Беркутов прислушивается.

Качаю головой. Нет, Вова сделал тест на отцовство сразу после рождения Матвейки и через суд отказался от него.

— Нет. Давай не будем об этом. У меня нет ничего общего с бывшим мужем.

— А сын? — Алекс как будто в шоке от подобных новостей. Не ожидал от старого приятеля.

— И сына в том числе.

Ира-то в курсе наших разборок с Ульяновым, а вот ее муж, похоже, впервые слышит. Удивлён.

— Ну вы даете. Сто лет не видел вас и такие новости, — Самойлов озадаченно чешет затылок.

— Просто мы не афишировали.

— А как же настоящий отец ребенка? — вдруг вмешивается Беркутов. — С него ты не пыталась стрясти алименты? Если что, могу помочь.

Застываю с открытым ртом, не донеся до него бокал с вином.

Буквально на пару секунд встречаемся взглядами, и меня пробивает дрожь.

— Лера принципиально не признается, кто отец Матвея, — объясняет мужу Ира, а я уже не знаю, куда глаза спрятать. — И слишком гордая, чтобы просить его помощи. Предпочитает все сама делать.

Спасибо, сестра, теперь и твой муж будет обо мне нелестного мнения, хотя куда уж хуже, он и так.

С другой стороны, какое мне до него дело? Не впервой меня считают дрянью последней. Одни только Ульяновы чего стоили — родители бывшего мужа. Облили меня помоями. Вовка ведь им всей правды не сказал, полностью свалил ответственность на меня, а сам остался в шоколаде. Мне пригрозил, что если вякну что-нибудь, то сразу же все узнают, кто отец Матвея. Я и заткнулась.

И никакого желания объясняться сейчас тоже нет.

— Давайте сменим тему...

5. Глава 4

В клинику ехать страшно...

Понимаю, что у Беркутова там все схвачено, все оплачено, и мое мнение не интересует даже психологов, но все равно сердечко трепыхается.  
Я полночи читала различные сайты по вопросу суррогатного материнства, и имею теперь минимальное представление о том, что нам предстоит. Но присутствие рядом этого человека не добавляет мне уверенности.  
Зато Ира радует. Утром позавтракала, тени под глазами стали поменьше. Подозреваю, выспалась, наконец. И вообще, выглядит самой позитивной из нас троих.  
Врач, который будет нас вести, оказывается, им обоим хорошо знаком. А с Вадимом он даже на «ты». Не знаю, радоваться ли данному обстоятельству или напрягаться. Это может стать как плюсом, так и жирным минусом для меня, если что-то пойдет не по плану.  
В первый день мы просто сдаем все анализы и проходим осмотр.   
Затем нас направляют еще к нескольким непрофильным специалистам, а так же к психологу и самое главное к юристу.  
С психологом я заранее решила не заморачиваться. А смысл говорить правду? Все равно уже ничего не изменить. Да и чем он поможет? 

В который раз выслушиваю лекцию о том, что я знала раньше: генетическими родители малыша будут Ира и Вадим, я ему никто. То есть тётя конечно, но не мама, как бы не пыталось подсознание и собственное тело убедить меня в обратном.  
Поскольку Ира с мужем настояли, что в любом случае заплатят мне приличную сумму, то договор мы заключили о возмездной форме суррогатного материнства. И психолог давит на то, что я должна воспринимать свою беременность, как работу.  

Небольшую пользу от беседы я все-таки почувствовала, но, боюсь, ненадолго. Мне по-прежнему сложно принять сам факт, что во мне будет расти чужой ребенок.  

Чужой...