— Познакомиться со своей женой вновь. Врач говорит, что совсем скоро ты всё вспомнишь. Но сейчас я хочу воспользоваться моментом. Привет, меня зовут Адам...

«— Привет, меня зовут Адам… — произносит он и расплывается в улыбке, от которой хочется самой улыбаться и влюбляться. Я словно таю от этой улыбки, от его глаз и от него самого. 

Какая-то нездоровая у меня реакция на этого мужчину. Я его НЕ ПОМНЮ! Я его НЕ ЗНАЮ! Но так хочу касаться и узнавать его. Словно одержимая… 

Может быть, у нас и правда была сильная любовь? Такая, что даже сейчас через амнезию проступает? Иначе как объяснить всё это?

— Привет, меня зовут Юля, — отвечаю ему, смущённо улыбнувшись и поближе придвинувшись к нему. Практически вжавшись в него.

— Я буду называть тебя пчёлка, — предупреждает, и в груди расплывается приятное тепло от необычного прозвища. — Я зову так всех, кто мне дорог. И ты мне дорога...»

После этого мы просто лежали в объятиях и молчали. Адам ничего мне не говорил. Ничего не рассказывал. Но в то же время я чувствовала в этом молчании намного больше, чем могут сказать слова. Его дыхание проникало мне под кожу и шептало о том, кто этот мужчина рядом со мной. От него вкусно пахло, и я, осмелившись, уткнулась носом ему в грудь и жадно вдыхала этот пьянящий аромат. 

Я узнавала Адама. Мужчину, который называет меня своей женой. И мне одновременно нравился и пугал этот человек. Пугал своим поведением, словами и тем, как я реагировала на него. Он манил и притягивал меня к себе, и я даже не понимаю, почему.

— Юля, девочка моя, — незнакомая женщина входит в палату и тут же направляется ко мне. Берёт за руку и садится на место, где недавно сидел Адам. Но ему пришлось уйти, чтобы отпустить няню. Завтра он обещал прийти ещё, но уже с близняшками. — Моя маленькая девочка… Слава богу, ты очнулась!

— Извините. Кто вы? — спрашиваю, выдёргивая ладонь из её руки. Приподнимаюсь на своей кровати и смотрю на неё испуганными глазами. Адам сказал, что у моей палаты охрана и никто посторонний не войдёт. И всё же страшно.

— Что? Ты не помнишь свою маму? — шокировано задаёт вопрос. — А папу? — указывает рукой на мужчину, который остановился позади неё. — А тётю? — вторая женщина, натянув улыбку, слабо машет мне.

— Я… — поочерёдно смотрю на каждого из этой тройки, задержав своё внимание на тёте. Она кажется мне знакомой, но нет… я её не помню. 

Но я знаю, почему изначально так решила. У меня такой же овал лица и форма глаз, как у неё. И как у… папы. — Нет, я вас не помню. Никого из вас. Извините.

— Не надо извиняться, детка, — вмешивается тётя, лаская своим голосом. — Мы понимаем. Ты долгое время была в коме и благо, что вообще очнулась. А память скоро вернётся. Я читала об этом в интернете.

— Спасибо, — одариваю её улыбкой. — Врач тоже говорит, что скоро всё нормализуется. Обещает через неделю-две меня вовсе выписать домой. А там я точно начну потихоньку вспоминать.

— Это хорошая новость, дорогая, — комментирует мужчина, именуемый моим отцом. — Я, наверное, пойду и поговорю с врачами. Спрошу, может быть, надо что-то, — говорит, но не уходит. Вместо этого обеспокоенно интересуется: — Как ты вообще себя чувствуешь? Тебя здесь хорошо кормят? Может в другую клинику переедешь или мы можем привозить тебе нормальную еду сюда.

— Меня нормально кормят, — рассказываю, тронутая их заботой.— Не стоит переживать об этом. Мой рацион соответствует тому, как должен питаться человек в моём состоянии. Адам следит за этим. И сам привозит мне, если что-то нужно. Чувствую я себя не совсем нормально из-за амнезии, а так почти ничего не болит. Голова лишь изредка кружится и рука от капельниц ноет. Но это так, мелочи. Как вы и сказали: главное, что вообще очнулась.