– Кричи-кричи, тебя никто не услышит. А если услышат, тебе же хуже, они перевозбудятся и придут сюда. И не будут с тобой так нежны, как я.

Макая палец в собственную кровь, Хулио написал что-то на теле Чески. Она не видела, что именно.

– Знаешь, что это значит? Чжуньян цзисян. Желаю удачи в год Свиньи.

Ордуньо посмотрел на Рейес с удивлением. Вчерашний строгий костюм она сменила на платье в цветочек со скромным вырезом. И макияж был другим: вместо агрессивного, контрастного – едва заметный, смягчающий черты. Еще вчера, увидев ее впервые, Ордуньо отметил, что она очень красива, а сегодня еще раз убедился в этом.

– Я попросил транспортную полицию составить список всех белых пикапов с буквами МНР на номерных знаках, – сообщил он. – Как только пришлют, можем приступать к поискам. Вряд ли их очень много, буквы НР были на знаках много лет назад, наверняка большая часть этих машин уже на свалке.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросила Рейес.

– Подумай обо всем, что мы видели вчера на пустыре. Бывает, какая-то деталь кажется несущественной, но кого-то из коллег она наталкивает на интересное предположение, и в итоге ситуация проясняется.

Через несколько минут началось совещание отдела, на котором всем предстояло поделиться своими соображениями и сведениями, которые удалось получить. Это дело было глубоко личным для каждого сотрудника, но ОКА работал с ним по той же схеме, что и с любым другим.

– Расскажу, что мне известно, – начал Сарате. – Я был с Ческой до половины девятого вечера. Мы договорились посмотреть, как в их районе празднуют китайский Новый год, но обстоятельства изменились, и я ушел ужинать с друзьями. Если кому-то нужно подтверждение, могу дать их имена, телефоны и список мест, куда мы заходили.

Но обвинять Сарате в исчезновении Чески и проверять его алиби никто не собирался.

– Ты с ней потом не разговаривал? – спросила Марьяхо.

– Нет. Если хочешь, возьми мой телефон, проверь. Мы договорились встретиться утром в суде на Пласа-де-Кастилья, чтобы дать показания против рабовладельческой сети. Когда она не явилась, я начал беспокоиться.

Вдруг в переговорную вошла Элена, и комнату заполнил радостный гул. Буэндиа, Марьяхо и Ордуньо не видели ее больше года. Но сейчас им было не до приветствий и расспросов: в опасности жизнь Чески. Жестом попросив коллег не отвлекаться, Элена присела к столу.

– Надеюсь, вы не против моего вторжения. В отсутствие Чески отделом руководят Сарате и Ордуньо. Я только послушаю и скажу, если в голову придет что-то важное и интересное.

– Ты же знаешь, мы всегда тебе рады, – радостно ответил Ордуньо. – Кто-нибудь еще разговаривал вчера с Ческой?

– Мы с ней болтали перед уходом. Единственное, что ее волновало, – это выступление на суде, но она отлично подготовилась, – сказала Марьяхо.

Буэндиа, как обычно, откашлялся, перед тем как взять слово:

– Я тоже ее видел. Она зашла ко мне, пожаловалась, что чешутся глаза, конъюнктивит. Я посоветовал капли. И обратил ее внимание на то, что сейчас не сезон аллергии, это может быть из-за стресса. Но она только посмеялась, сказала, что стресс – это для менеджеров, а она всего лишь полицейский, ежедневно рискующий жизнью.

Все засмеялись, а Рейес отметила про себя, что у Чески своеобразное чувство юмора. Ордуньо махнул рукой, прося коллег не отвлекаться.

– Тогда разберем то немногое, что у нас есть. Мотоцикл Чески обнаружен на пустыре в районе Медиа-Лега. Его бросил там мужчина в синем комбинезоне, приехавший на старом пикапе, номерной знак МНР. Я уже попросил транспортников составить список автомобилей, в номерах которых есть эти буквы.