– Нет, не болит. Спасибо.

С костылями передвигаться по квартире действительно легче. Ставлю чайник и сажусь на стул. Беру в руки пакет, который сунул мне Роман. Уже догадываюсь, что там. Достаю коробку и открываю. Расстраиваюсь. Телефон явно дорогой и навороченный.

– Не нравится? Скажи, какой хочешь, я привезу, не проблема, – замечает он мои эмоции на лице.

– Нравится, но я не рассчитывала, что он будет настолько дорогим.

– Первый раз вижу, чтобы девушка расстраивалась из-за дорогого телефона, – усмехается он.

– Просто я не могу себе такой позволить. У меня нет столько денег.

– А разве я просил за него денег? – снова хмурится.

– Нет, но я так не могу, – достаю из кармана конверт и протягиваю Роману. – Вот, все, что у меня есть. Остальные отдам, как смогу на работу выйти. Надеюсь, что это получится, как можно скорее.

– Убери. А ляльку свою ты куда денешь, на работу она собралась, – недовольно бросает он. А мне непривычно, что Анечку кто-то вот так называет.

– Придумаю что-нибудь. Может, няню смогу найти.

– Она ж маленькая совсем еще. Ей сейчас мать нужна, а не чужая тетка, – словно отчитывает меня, считая плохой матерью.

А я не знаю, как мне быть, просто не знаю. Я в отчаянии. Роман вздыхает и начинает разбирать пакеты. Но на мое удивление, в них не картошка, морковка и макароны, которые я просила привезти, а готовая еда из ресторана и полуфабрикаты.

– Тебе не до плиты сейчас, – поясняет, заметив мое удивление.

– Спасибо, но все это слишком для меня.

– Что слишком? Простое человеческое отношение? – бросает он и возвращается к пакетам. А затем резко останавливается и, придвинув стул, садится напротив меня.

– Я понимаю, что причастен к тому, что ты осталась одна с ребенком на руках. И считаю, что должен хоть как-то помочь. Вот и все.

– Это не ваша вина, что он выбрал для себя такой путь. Я тоже сама виновата, надо было не через розовые очки смотреть, за кого замуж выходила.

– Вера, если тебе настолько неприятно мое присутствие, я найму человека, который будет присматривать за вами.

– Что? Нет! Мне не неприятно, – теряюсь от его заявления. Я же ничего такого не говорила вроде.

– Тогда все же переходи на “ты”. А то твои попытки так и не увенчались успехом.

– Извини, – поднимаю взгляд и смотрю в его глаза.

Мама родная, какие же они у него темные. Словно в бездну смотришь. Кажется, сделай шаг, и все… в пропасти. А он так же внимательно в мои смотрит. О чем думает, интересно.

– Ладно, поздно уже, поеду. Если что, набирай, – первым прерывает этот затянувшийся зрительный контакт.

Встает и выходит. Я успеваю окликнуть его до того, как за ним захлопнется дверь.

– Роман.

Он останавливается и оборачивается.

– Спасибо тебе, за помощь.

– Благодарила уже, – кивает и уходит.

Он своего человека пришлет, как и говорил, или сам вернется? И как скоро, интересно?

– Я буду ждать, – сама не понимаю, как такое вырывается у меня. Я имела в виду, что лучше он, чем снова кто-то чужой. Но…

Роман останавливается и замирает в дверях.

– Я приеду.

Роман приезжает к нам часто, каждый день. Но совсем не надолго. Привозит все необходимое, интересуется, все ли у нас в порядке и уезжает. Я уже даже привыкла к таким вот его чисто формальным визитам.

Благодаря Роме питаемся мы с Анечкой очень вкусно и даже слишком много. Да так, что я за две недели набрала пару килограмм. Хоть стала на человека похожа. Отеки спали, а синяки и ссадины практически сошли. Даже уже по дому могу потихоньку передвигаться без костылей, осторожно наступая на гипс.

А вот Анечке уже сильно надоело сидеть дома. Она несколько дней подходит к двери и начинает плакать, просясь на улицу. Вот и сегодня, плотно пообедав, уже сидит в коридоре и пытается напялить ботиночки. Наблюдая за стараниями дочки, все же решаюсь. Живем мы на втором этаже, не так высоко. Да и самочувствие у меня уже намного лучше. Как-нибудь потихоньку спустимся. Тем более, сегодня погода солнечная. Кажется, бабье лето припозднилось, но все же решило порадовать нас напоследок.