– Максим, для меня это так же неожиданно, как и для тебя. Я понимаю твоё состояние. Но это правда, ты – отец нашего ребёнка. Я сначала хотела уйти, не говорить тебе, но потом решила…

– Да что ты несёшь? Очнись, Стефа! У меня не может быть детей! – его голос звучал громче, злее. – Или ты специально тянула, выбирала момент, чтобы под угрозой расставания заставить меня принять твои похождения и нагулянного ребёнка? – последнее предложение он буквально выплюнул.

Максим смотрел с ненавистью. Мне стало совсем невыносимо. Я, конечно, и так собиралась уходить, но совсем не так. Не с позором, а мирно, спокойно поговорив, всё обсудив, как взрослые люди. Ну или же высказав всё напоследок.

Я зажмурилась, стараясь дышать глубоко. Головная боль усилилась, хотелось лечь и забыть этот день, словно кошмарный сон. Интуитивно положила ладонь на живот: «Всё будет хорошо. Не волнуйся. Мы справимся».

Надо все объяснить. Разрешить эту ситуацию.

– Нечего сказать? Тогда уходи. Чтоб утром ни тебя, ни твоих шмоток здесь не было. Проваливай.

Распахнула глаза. Не глядя на меня больше, Максим пронесся мимо, едва ли не брезгливо обогнув меня.

– Я не вру, Макс! Врачи ведь тоже могут ошибаться, я столько историй знаю…

– Ты меня услышала, – сказал он, хватая ключи и куртку. Взялся за ручку, взглянул в последний раз на меня: – От тебя не ожидал такого, Стефа. Это больно, понимаешь?

Не дожидаясь моего ответа, Максим покинул квартиру. Я ошарашенная, дезориентированная, смотрела ему вслед. Всё почему-то перевернулось с ног на голову. В груди болело.

– Понимаю, Макс. Очень понимаю, – проговорила я тихо в пустоту. – Это нестерпимо больно.

Я понимала, что Максим сдерживался, сильно сдерживался. Он готов был вывалить на меня жестокие, обидные, злые слова, полные ненависти, но не стал. Пожалел, видя моё состояние? Как милосердно. Вот только и тех слов, что он произнёс, было достаточно, чтобы растоптать меня. Как ему вообще в голову могло прийти такое? Я же ему ни разу не давала повода усомниться в себе. Но теперь уже ничего не попишешь, тем более, пока мы оба в таком состоянии. Свалил всё на меня, а сам даже не потрудился объясниться. Очень удобно, ничего не скажешь.

Кое-как я перебралась на кровать в нашей спальне, решив, что до утра ещё есть время. В гостиную заходить даже не хотелось, помня, что там происходило днём. Ехать в неизвестность на ночь глядя было страшно. Конечно, я понимала, что осталась без денег, жилья, мужчины, и при этом носила под сердцем ребёнка. И моё состояние оставляло желать лучшего. Как душевное, так и физическое.

Я закуталась в плед, меня знобило. Слёзы катились по щекам и никак не прекращались. Наконец, спустя, наверное, полчаса, рыдания стихли, сменились всхлипами. Я умылась теплой водой, вернулась в спальню и позвонила единственной подруге. Раньше, ещё в школе и колледже у меня было много знакомых, но все как-то растерялись со временем. Только Даша осталась, с которой дружили последние несколько лет.

Подруга ответила быстро. Звонок через мессенджер прошел сразу, тогда как по номеру дозвониться не получилось. На фоне у неё играла музыка.

– Привет, Даш! Не разбудила?

– Привет! Нет, я ещё и не думала ложиться. Как ты?

Мне вдруг стало стыдно. У Дашки, похоже, веселье в самом разгаре, и портить ей настроение совсем не хотелось. Но на неё была последняя надежда.

– Дела не очень на самом деле. Мы с Максимом расстались и теперь мне нужно найти жильё, – сказала я, всхлипнув. – А ещё я лишилась подработки. Как-то так. И денег почти нет.

– Стеф, как так получилось? Обалдеть. Слушай, я сейчас не в стране, мы тут на вечеринку собираемся с другом, он ди-джей. Скажи, я могу помочь чем-то?