Ночью, собравшись в условленном месте, журналисты были обряжены в специальные костюмы и отправились в хоромы «речного царя». Они увидели «русских Несси» в полном составе и в действии, побывали в подземном городе, где копошилось много народу, одетых в маски с прорезями для глаз и рта. Снимать же разрешалось сколько угодно и что угодно. Каким-то образом среди приглашённых оказался и Боря Гридин собственной персоной, для него в родном городе никогда и ни в чём не было тайн.

Явившийся «капитан Рублёв», тоже в маске, подробно ответил на все заданные ему вопросы, загадочно промолчав лишь о времени, с которого действует созданная им система, с усмешкой покосившись на Гридина, как видно, разоблачение Бориса вовсе не входило в его планы. В ответ на что Гридин облегчённо вздохнул. «Улыбчивый капитан» представил журналистам своих ближайших помощников: господ Нижинского и Копьева, которые подтвердили, что их деятельность никак не связана с военным ведомством, представляет собой лишь частную инициативу, хотя и является, в сущности, альтернативой совершенно бездарным потугам правительства в области экономики: развитии производства и создании новых рабочих мест. «Вынужденное бегство от глупости и нищеты – у нас просто не было другого выхода», – так они прокомментировали свои действия.

Естественно, подобная встреча, щедро снабжённая красочными буклетами, цифровым и текстовым материалом, а также съёмками и снимками самих журналистов, породила в мире новую сенсацию, которая, однако, вскоре захлебнулась. Как только появился и разнёсся по миру термин «речные гёзы», сразу был взят за основу тезис, что это дело – внутренняя проблема русских, а значит, и вряд ли заслуживает того излишне раздутого интереса, который к ней проявлен.

Валя Попокин был разочарован: нелегко падать с небес на землю, тем более что Жогин незамедлительно воспользовался возникшей заминкой и поспешил уволить не в меру самостоятельного фотокора из «Нижнекопьевской правды», скептически отнёсся и Миша Айзенбаум к давнишней мечте Попокина найти приют в его дружном «улье».

– Поверь моему слову, Валёк, ещё ничего не закончено. Самое удобное для тебя сейчас – побыть какое-то время фрилансером – «вольным стрелком». Абсолютно ни от кого не зависимым. Только уж меня по части материала не забывай. А насчёт места – не сомневайся, такую знаменитость и в Москве сочтут за честь взять в любую газету.

О сумасшедшем профессоре, знаменитом Ихтиандре, непобедимом речном царе, о воде, воздухе и других стихиях, а также всё о тех же, полюбившихся читателю, героях нашей истории.

«Внутреннее дело» грозило обернуться разливом совсем уж местного значения: всё, что для этого требовалось – прихлопнуть муху, нарушившую общественный покой. Для начала Валю Попокина исключили из Союза журналистов, затем местной прокуратурой были заведены уголовные дела на господ Нижинского, Копьева и Рублёва. Однако дела были настолько важные, что вскоре они были переданы в самые высокие федеральные сферы, где, как известно, действует правило: «чем больше дерьма, тем ничтожней вина», то бишь прямая кишка отсутствует совершенно, и человек выходит тем же порядком, что и «вошедши», то есть, чистым, как стёклышко. При условии, конечно, совершенно бешеных, буквально рвущих в клочья, вроде собачек породы бультерьер, карманы, денег. Словом, ещё одна новинка русских: ах, у вас прекрасные тюрьмы, так вот наш очередной ответ Чемберлену (мир праху его!), наше последнее достижение – тюрьмы вообще не нужны, преступник исправляется в процессе следствия. Точили зуб на руководителей «речных гёзов» и спецслужбы, но их не деньги интересовали, а информация: долгожданная возможность хоть что-то доложить наверх.