– Немцы бомбят Америку?.. – догадался я. – Или японцы?..

Но мой сумасшедший дядька только твердил свое «Зейст!» и не думал уступать мне место. Пришлось отталкивать его. И во время!

Дым из башни стал чернее и гуще. Но главное, из-за второй башни показался еще один самолет. Наверное, он был очень большим. И – без пропеллера!.. Самолет плавно развернулся и полетел прямо на вторую башню… И врезался в нее!

– А-а-а! – закричал я не в силах смотреть на все это…

– Дрерд! – оттолкнул меня Сюня. А я и не спорил. С меня хватило и того, что я видел…

Но дядька смотрел. Кряхтел «ох!» и «ах!», поминал «мать», сам себе твердил «Зейст!»…

– Ну, говори! Говори, что там! – не выдержал я. Он как-то совсем понуро отвалил от телескопа.

А там!.. Первой башни уже не было. Там, где она стояла, поднималось серое пыльное облако. Облако растекалось по улице, оно догоняло людей и глотало их… А потом, прямо на моих глазах, рухнула и вторая башня. И второе страшное облако потекло вверх и в стороны.

– Нет! Нет! Нет! – Я резко крутанул ручку штатива, и телескоп отвернулся к звездам…

– Сеня! – раздался мамин крик. – Где тебя носит!

Чтобы я не мог спать? Такого еще не было. И все-таки: в эту ночь стоило мне закрыть глаза – и снова и снова падала башня… снова росло серое облако… снова оно накрывало бегущих… и сиплый сюнин голос твердил мне: – Зейст!.. Смотри!..

– Фишка! Перестань орать! – будила меня через комнату Жанна. А мама успокаивала:

– Спи, сынок!.. Что тебе снится?.. Бог с ним, это же только сон!..

«Утро красит нежным светом…». После сводки Информбюро» репродуктор хрипел праздничные песни… Это тетка Фрима включила его, когда пришла с ночной смены. Она работала грузчицей на хлебозаводе. А еще она была моложе своих сестер, поэтому все звали ее просто по имени…

Фрима долго разматывала шарфы и шали, в которые была укутана. Это был еще тот цирк. Потому что под всеми обертками к животу и спине были прилеплены круглые лепешки теста. Иногда мне удавалось отщипнуть кусочек. Тесто было сладкое. Его раскатывали на доске и лепили булочки.

Печь гудела, и через час баба Злата несла свой товар на рынок. С пылу, с жару!.. Но булочки даже Жанне и Вере не перепадали. Фрима копила деньги, чтобы купить пропуск в Москву.

Надо же! А в это утро она вдруг сунула мне румяное и сладкое чудо.

– Ешь, Семен! – сказала она.

– Ешь и собирайся! – испортила все удовольствие мама. – Придется тебе поработать сегодня вместо бабушки!

– Что?

– Что! Что!.. Что ты так боишься любой работы!.. Туалет не может стоять без дела. Людям же надо!.. Или ты хочешь, чтобы папа никогда не отдал долг и мы не вернулись в Москву?

– Фу! – Я даже перестал жевать. – Там же задохнуться можно! И кто будет убирать?

– Бабушка не на всю жизнь ушла! Продаст свой товар и отпустит тебя…

Взрослые всегда переспорят. Тем более, что булочку я все-таки заглотнул, а как говорила тетка Рейзл: – За все надо платить!..

Похоже, что это правда…

Дали мне бабкину сумку, билетный рулон. И пошел я, а мама кричала вслед: – Не шаркай ногами! Это еще не конец света!

А я ничего, справлялся. Брал гривенник, отрывал билетик, выдавал клочок газеты. Иногда вежливо покашливал, если человек примерзал к толчку. Очередь же не могла ждать.

Все шло хорошо, пока не появился Мордан. Я его сразу приметил и так про себя и прозвал. Лицо у него было шире одного места. И он сразу прихватил несколько лоскутков. Прошел внутрь, а там, смотрю, никаких дел не делает, а газетные картинки разглядывает. Потом зачем-то в «очко» заглянул. А потом вдруг рванул ко мне, выхватил всю стопку газетных лоскутков.