– Вот я сейчас возьму и заберу эту непослушную плаксу к себе домой, – таким способом попыталась урезонить крикунью бабушка в сиреневом платочке.

– Да что вы такое говорите! – запротестовала мама, вновь став защитницей дочери. – Зачем же так пугать ребёнка. И вообще, ничего вы не понимаете в воспитании – у девочки кризис 4 лет! Лезут все, советчики. Это всё пройдет, и она перерастёт со временем. А машинку я ей и впрямь обещала. А обещания надо выполнять, – прямо в лицо бросила мать-защитница недоумевающей старушке.

– Да я же как лучше хотела, – пробормотала женщина и пошла в другой отдел супермаркета, в тот самый, где продаётся молоко и сыр.

Мама решительно взяла дочь за руку, не забыв прихватить желанную для ребёнка машинку. Покупка опустошила весь кошелёк, зато обещание выполнено.

Вечером после ужина хорошенькая дочка решила, что новую машинку можно разобрать. Интересно же, как она внутри устроена.

– Доченька, ты только не ломай машинку, она же очень дорогая, я не смогу тебе завтра купить новую, – попросила мама.

Но дочка на просьбу матери не обратила ни малейшего внимания. Пока мама мыла посуду на кухне, она играла и понемногу разбирала новую машинку в своей просторной отдельной детской комнате.

– Да что же ты, мерзавка, натворила! Разве так можно? Тебя стоит наказать. Лишить просмотра твоих мультиков, конфет и игрушек! – и бабушка схватила девочку за ворот платьица. Ребёнок тут же отреагировал на этот бабушкин выпад громким рёвом.

Бабушка частенько приезжала в гости к детям, чтобы навестить внучку, но такой конфликт получился впервые.

– Мама, как ты можешь! Это же девочка! – вспылила дочка, мама-защитница.

– Я хочу, чтобы она поняла свой проступок, раз она слова матери ослушалась.

– Да ей просто захотелось посмотреть, что же там внутри… Девочка ещё ребёнок, – робко попыталась оправдаться молодая женщина.

– Ты ей потакаешь во всём без разбора. А что? Так же легче! Запищал ребенок, заплакал на всю улицу – ты ему вручила дорогую игрушку. Семья осталась без нормального ужина. Деньги-то все потрачены на новую машинку, которую ребенок через час разломал. А объяснить один раз, два, пять, проявить силу воли – это, конечно, труднее. Проще включить телевизор – пусть смотрит, лишь бы не плакал малыш.

– Откуда ты знаешь?

– Угадала. Не хочет она есть – ты ей мультики включила. Пока она мультфильм смотрит, ты прыгаешь вокруг уже 4-летнего, замечу, ребёнка и кормишь с ложечки. В магазин твоя принцесса пойти с тобой не хочет. И ты послушно сидишь с ней в песочнице, а потом бежишь в потёмках одна за хлебом. Кто из вас старший? Тебе нужно зайти в ателье после детского садика? Но как же, твоя дочка не хочет отвлекаться на такие нужды матери. Надо скорей на качели бежать. Пусть мама потом как-нибудь сбегает за отремонтированной курткой. Ничего, еще денек походит в холодном плаще. Ведь надо скорей на качели идти!

– Но она же такая маленькая и хорошенькая! Как же не баловать? В Японии вон до 5 лет вообще детей не наказывают! – вновь вспомнила журнальную статью мама и схватилась за эту статью, как за соломинку.

– Медвежью услугу оказываешь ты своей кровинушке, доченька. Любовь твоя не материнская, а медвежья. Настоящая материнская любовь никогда не позволит вырастить эгоиста, чёрствого человека к чужой беде и чужой боли. Так-то.

Деревянная хлебница досталась нам от бабушки. На крышке был причудливый резной рисунок. Бабушка говорила, что хлебницу смастерил дедушка. Живописные узоры на хлебнице – тоже его рук дело. Хлебница была большой и вместительной. В неё помещалось сразу несколько буханок хлеба и даже один батон. Но семья наша, не в пример бабушкиной, была маленькой. Много хлеба нам не требовалось, покупали чаще всего одну буханку чёрного хлеба и один батон. Однажды мама не заметила, как в глубине хлебницы осталась четвертинка чёрного хлеба. Хлебушек «зацвел», покрылся плесенью, так как он был обернут полиэтиленовым пакетом, который способствовал образованию влаги и плесени.