Сосед приветливо помахал, вставая от колеса внедорожника. Перепачканный камуфляжный костюм с отпоротыми нашивками издавал запах технической смазки.

Дядя Игнат сразу понял, что приключилось:

– Поздравляю Никит, ты сегодня видимо на велике не ездил, а как лётчик летал!

– Это т-точно! Пока не упал, даже п-понравилось! Поможете? – слегка заикаясь от волнения, кивнул на покорёженный транспорт Никита.

– А як же.  Отрихтовать можно, но не быстро. Видишь, у меня тут срочный ремонт, – показал сосед на груду железных труб, разного диаметра. – Но ты не переживай, потом всё гарно сделаем, как новый будет. Полетаешь ещё на нём.

– Это какой автомобиль имеет такие детали? – взлетели брови вверх у Никиты, разглядывая кучу.

Дядя Игнат рассмеялся:

– Какой автомобиль, ты, что грибов объелся? Может, конечно, если на ручном управлении. Ха-ха-ха.

Потом дядя Игнат перестал смеяться и серьёзно добавил:

– На Тиховские поминовения готовлю.

– Вы там в молебне участвуете?

– Нет, сынок. Я, как и многие участвую за кадром. Кладбище подготовить к мероприятию надо. Ограду ветер попортил, вот я новую сварить хочу.

– А почему «за кадром»? – не понял мальчик.

Дядя Игнат примеряя по длине, крутил в руках будущие части забора:

– Память о предках она не показная. Эффектный кадр в телевизоре важен. Он помогает одним узнать, а другим не забыть о подвиге. Да что тут говорить. Пока чтят героев, народ жив. Однако не всякому хочется с речами важными выступать. У многих это такой болью в сердце отзывается, что слёзы льются, не остановить. Я как-то в построении там участвовал, так пока батюшка молитву читал у меня ком в горле с кулак стоял. Тяжело это. Ты только задумайся, что там произошло.

Никита присел на корточки и тоже стал перебирать, сортируя трубы, скопировав действия соседа:

– Про Ольгинский кордон мы сочинение писали. Я в казачьем классе учусь. Мы героем чтим и не забываем.

– Вот ты мне скажи без сочинения, что там было? – уставился на мальчика сосед.

– Горцы напали. Казаки отразили. Но головы сложили. Так почти во всех историях сказано, которые нам преподают. У воинского сословия судьба такая. Я вырасту тоже пойду по стопам отца. Как и он поступлю в Краснодарское Высшее Военное Училище на военно-транспортную авиацию, – отрапортовал Никита.

– О, так это у тебя тренировочный полёт сегодня был, – хохотнул дядя Игнат.

– Храбрости учусь, с горки в плавни съехал, – выставил подбородок паренёк.

– Молодец. А я тебе так скажу – храбрость только в настоящем бою испытать можно. Ты отчеканил, что всё у вас там, в классе как по кальке. Не спеши. Представь, что сам оказался среди отряда казаков меньше двухсот человек, на которых надвигаются четыре тысячи воинов. Подмога не успеет. Предупредить остальных и задержать врага задача. И то ненадолго, чтобы пара станиц за спиной выжили. Всё. Это не про героизм. Это про ответственность воина не дрогнуть перед неизбежной гибелью и про не нарушить присягу, и про самопожертвование, – пепелил взглядом дядя Игнат.

Губы Никиты сжались в тонкую линию. Перед глазами вспыхнули баталии, нарисованные пожилым казаком и факты из учебника История Кубани.

Подбородок паренька подрагивал, а он, выговаривая каждое слово, словно цитируя строки из параграфа, произнёс:

– Отряд Тиховского вышел из укрепления, услышав мольбы пленных. Казаки сражались с пешими и конными. Когда кончились снаряды перешли в рукопашный бой и рубили шашками.

Мальчишка стих. Голос не слушался. Тело бросило в жар.

«Почему я раньше этого не понял? Герои это обычные люди, все хотят жить, а они своими жизнями готовы пожертвовать, чтобы жили другие» – плечи мальчишки невольно передёрнулись от пришедшего откровения.