– А ну, стоять, жаба! – рявкнул он, не оборачиваясь. – Наш разговор ещё не окончен!

Женщина задрожала, как осиновый лист, и вся сжалась. Корсак медленно обернулся и, не сводя с Марыси полного лютой злобы взгляда, присел на стул.

– Слушаю твои объяснения, тварь, – сказал он, складывая перед собой на столе руки. – Ты не должна заходить в мою комнату без разрешения, даже если я превратил её в сарай. Если у тебя отшибло память, я сам провожу здесь уборку!

Несчастная женщина кивнула, развела руками и виновато опустила голову.

– Скажи, ты рылась в моих вещах? – повысил голос Корсак.

– Н-нет, я только пыль вытирала, – поникла Марыся. – Я даже пальцем не касалась ваших вещей, Василий Поликарпович.

Корсак долго и пристально смотрел на изнемогающую под его тяжёлым взглядом женщину. Наконец, приняв какое-то решение, он скупо улыбнулся:

– Ладно, не сердись, Марыся. Я терпеть не могу, когда кто-то в моих вещах копается.

– Так я… – женщина снова судорожно глотнула и проглотила остаток фразы.

– На этот раз я тебя прощаю, и недоразумение между нами будем считать урегулированным, – скрепя сердце, процедил сквозь зубы Корсак. – Но если ещё раз войдёшь в мою комнату без разрешения, наказание будет суровым.

Марыся кивнула и взялась за ручку двери.

– Тогда я пойду? – пролепетала она неуверенно.

– Нет, подожди ещё, – остановил её Корсак. – Сначала скажи, как щенки себя ведут. Хлопот не доставляют?

– Никак нет, – насторожилась женщина. – Всё в комнате сидят, а нужду справлять под моим присмотром выходят.

– Так-так-так, это хорошо, – задумавшись, побарабанил пальцами по поверхности стола Корсак. – Бежать не пробовали?

– Чего? – удивилась Марыся. – Они заперты на замок в комнате сына, окно тоже заперто. На улице, прямо под окном, собака огромная. Так что…

– Завтра утром за ними машина приедет, – опуская руку в карман ветровки, сообщил Корсак. – Увезут с глаз долой, и забот у тебя поубавится.

Слушая его, женщина изменилась в лице и забеспокоилась.

– Да и не мешают они мне, – сказала она. – Сиротки обездоленные… А может, не надо их никуда везти? Я и дальше о них заботиться буду.

Корсак поднял на неё удивлённый взгляд.

– Эй-эй, чего ты, спятила? – сказал он, недовольно морщась. – Тебе что, своего обормота не хватает? Для чего ты себе ещё три рта привязать хочешь?

– Сердцем я к ним прикипела, к несчастным, – вздохнула Марыся. – Гляжу на них, а самой реветь хочется.

– Ну и дура, – ухмыльнулся Корсак. – Детей завтра увезём в киевский детдом, и это не обсуждается. А тебе я доплачу за заботу о них. И вот ещё, – он протянул ей баночку, которую извлёк из кармана ветровки. – Это снотворные капсулы. Вечером, когда ужином кормить щенят будешь, раствори их в компоте и дай им.

Женщина взяла у него баночку и повертела её в пальцах.

– А для чего им снотворное? – спросила она. – Детки и так хорошо спят, они же ещё маленькие.

– Пусть эту ночь спят ещё лучше! – сузил глаза Корсак. – Делай, что говорю, и не задавай лишних вопросов.

– Так это… – занервничала Марыся и неуклюже затопталась на месте.

– Ступай и делай, что говорю, – недобро глянул на неё Корсак. – Машина приедет, щенков спящих в неё уложат и тихо увезут. Если что-то не так к утру будет, ты об этом горько пожалеешь, так вот…

Как только, размазывая по щекам слёзы, женщина выбежала за дверь, у Корсака зазвонил телефон.

– Слушаю тебя?

Внимательно выслушав говорившего, он поморщился и спросил:

– А чего ты попёрся на Украину, Тихий? У тебя что, есть в этом необходимость?

Выслушав ответ, он снова поморщился и сказал:

– Хорошо, дай телефон погранцу. Только учти, твой легальный переход на территорию Украины должен быть обоснованным, а не каким-то пустым капризом.