Слушая его, Вера покраснела, а на глазах выступили слёзы.

– Ты издеваешься надо мной? – всхлипнув, спросила она. – Ты специально выбрал для этого подходящее время?

– Да ты что, сноха? – смутился Сапожников. – Я же… Я же немного… – увидев полный укора взгляд тёщи и почувствовав удар в бок локтя жены, он вынул из кармана файл с документами и протянул их Вере: – Вот, возьми.

– Что это? – округлила она глаза.

– Это твои документы, сноха, – вздохнул Сапожников. – А заодно извини за неудавшуюся шутку.

Схватив файл, Вера вынула из него документы и пару минут не сводила с них глаз, перебирая трясущимися руками.

– Все необходимые отметки уже сделаны, – сказал Сапожников, наблюдая за ней. – Так что можно считать, что ты с детьми находишься в погранзоне Чертково на законных основаниях.

Вскочив, Вера оббежала стол и в порыве благодарности расцеловала родственника в обе щёки.

– Эй, братан, – толкнув плечом Диму, прошептал Валерка, – пусть они тут сами между собой общаются, а я предлагаю тебе прогуляться по посёлку.

– Что ж, идём, – согласился Дима радостно. – А ты покажешь мне границу, разделяющую Чертково и Меловое?

– Нет ничего проще, – с важностью заявил Валерка, выбираясь из-за стола. – Ты даже сможешь её руками потрогать.

***

А в это время в хате Анастасии Павловны, в комнате, находящейся на украинской территории, Корсак беседовал с гостями из батальона «Айдар» Игнатом Перебзяком и Богданом Вислогузовым.

– Ну, так что, будем считать вопрос решенным? – посмотрел выжидательно на них Корсак. – Деньги получите сразу, как только я услышу ваше согласие.

– Я видел хлопца и обеих дивчин, – сказал Перебзяк, приглаживая кончиками пальцев бородку и пышные усы. – Что же они могли такое сотворить, что их…

– Дети сделали своё дело, и… – поморщился Корсак. – Возвращать их туда, откуда мы их взяли, уже нецелесообразно. Они слишком много знают, а значит представляют угрозу для нас. А этого допустить нельзя.

– А как-то иначе поступить с ними нельзя? – провел ладонью по чисто выбритой голове Вислогузов. – Я идейный борец за свободу Украины. Я готов воевать за свою страну как угодно и с кем угодно, но убивать детей…

Он помотал головой и развёл руками.

– Ты обязан сделать всё, что я прикажу! – строго взглянул на него Корсак. – Прикажу, и маму свою зарежешь, а отца придушишь, чёрт возьми!

Выслушав его, Вислогузов изменился в лице и резким движением схватился за рукоятку ножа, торчащую из ножен.

– Да я сейчас тебя в капусту нашинкую, морда американская! – взревел он, свирепо вращая налившимися кровью глазами. – Это вы своих родителей в грош не ставите, а мы, славяне…

Схватив его за руку, Перебзяк не позволил Вислогузову выхватить нож и расправиться с Корсаком.

– Уймись, Богдан! – прикрикнул он. – Сейчас этот злыдень наш кошевой, и мы обязаны…

– Да ничего мы не обязаны! – заорал Вислогузов. – Если кто-то и обязан, то только там, в СБУ, или в Раде продажной! Я иначе мыслю, не как они, и не позволю иноземцу мной помыкать и моих родителей непотребно лаять!

– Извини, я погорячился, – решив сгладить взрывоопасную ситуацию, сказал Корсак. – Просто взвинчен я сегодня, и оскорбление само собой вылетело из меня.

Выпустив пар, Вислогузов убрал руку от рукоятки ножа и потёр друг о друга ладонями.

– Ты это, базар контролируй, – вымолвил он угрюмо. – Ты не у себя дома, америкашка, а в гостях в нашей незалежной Украине.

Корсак промолчал в ответ: он уже знал, как наказать его.

– Как бы то ни было, но мальцов придётся нейтрализовать, – сказал он спокойно, посмотрев в окно. – Как вы это сделаете, решайте сами. Только зарубите себе на носу, мы должны обезопасить себя от всяких неожиданностей.