Он не имел музыкального образования, но отлично играл на мандолине. Почему на мандолине? Понятия не имею, но играл итальянские мелодии, да так, что мурашки бегали по спине.

Очень любил слушать классическую музыку, к эстрадным песням относился снисходительно, но вполне одобрял и Георгия Виноградова, и Клавдию Шульженко, и Владимира Бунчикова, Владимира Нечаева…

Конечно, песни были иные, чем сейчас. И музыка, и стихи были чистыми и искренними, выражавшими радость жизни, грусть по ушедшим товарищам и веру в светлое будущее. Исполнители, пережившие ужасы войны знали о чём пели, были мастерами своего дела.

Ну, а классику он любил самозабвенно. Откуда это? Наверное, от того, что он был необычайно одарённым человеком, а это во всём и навсегда.

Сперва, как я помню, слушали классическую музыку по радиоточке, были такие передачи. Тогда вся семья замирала и не смела шуметь, скорее из уважения. Так и я стал вслушиваться в звуки из репродуктора. Чуть позже дядя пристроил к трофейному радиоприёмнику проигрыватель пластинок. Тогда у нас дома стали появляться настоящие грампластинки. По моему счёту их накопилось более сотни. Даже мне подарили на день рождения грампластинку с интермедией «Полёт шмеля» из «Царя Салтана». Почему она считалась детской – загадка. Возможно потому, что была маленького диаметра и из сказки.

Так прослушивания стали регулярными. Я участвовал по мере наличия свободного времени. Мне очень нравились арии князя Игоря, Мефистофеля, Фигаро, Герцога из «Риголетто». С удовольствием слушал «Кармен», «Аиду», «Свадьбу Фигаро», «Травиату» и многие другие. Ничего не понимая, не зная либретто – просто нравилось.

В семейной традиции не было исполнения песен ни за столом, ни просто так.

Вероятно, поэтому, когда в школе, классе в пятом, нас принудительно тестировали на способность петь я и спел так, что меня в хор не взяли. Отчасти это было нежеланием как маменькины сыночки и девчонки заниматься не мальчишечьим делом. Был другой менталитет…

Позже я иногда жалел, что не умею петь и играть, скажем, на гитаре.

Хотя, три раза за жизнь я осознанно спел.

Первый раз, когда из пионерлагеря ехали домой в кузове ГАЗ-51. Было так хорошо и приятно возвращаться домой, что все пели, и я запел «Плывут, плывут, плывут по небу облака…». Это было для меня весьма необычно и девочки, там, в кузове это отметили.

Второй раз это было на военных сборах в институте. Пел со всеми строевую песню: «Путь далёк у нас с тобою, веселей солдат гляди…». Но это было только один раз и то, попринуждению..

А третий раз пел с застольным хором «По долинам и по взгорьям» и ни где-нибудь, а в лондонском ресторане, куда нас пригласила принимающая сторона Бритиш Петролеум. Пели вместе с казахами – членами делегации, тогда они не стеснялись петь советские песни вместе с русскими. А был это уже 1989 год…