Вообще, по натуре он был человеком достаточно мягким и творческим. Много читал, занимался самообразованием. Подобные качества могли ему помочь стать хорошим оперативником, разведчиком (вкус к разведывательной работе он почувствовал), но не костоломом. Так что под началом Заковского он пробыл недолго и из «органов» ушел.

Нечто похожее произошло с Яковом Бельским, работавшим в той же одесской губчека и, вполне возможно, встречавшегося с Кесельманом. Свой уход Бельский объяснял тем, что он «не был создан для чекистской работы, его раздражали постоянные тайны, не по нутру была охота на людей, даже когда они этого заслуживали». Бельский, как и Винтер, службе в ЧК предпочел творческую деятельность. Если Винтер занялся кинопроизводством и киноведением, то Бельский – литературой и журналистикой. Но контакты с прежней службой оба поддерживали, считали это полезным и важным для выживания в советских условиях. Хотя вышло совсем иначе. Бельского расстреляли немного раньше, чем дядю Шуру – 1 ноября 1937 года.

С уходом из губернской ЧК в жизни Александра Кесельмана наступил переломный момент. Война закончилась, из «органов», хотя это была ответственная и хорошо оплачиваемая работа, он ушел, что дальше? Он переживал, чувствовал себя неприкаянным, мучился сомнениями в правильности всего того, что до сих пор делал.

Тем более, что времена наступили зыбкие, не совсем понятные. Страна претерпевала удивительные и тревожные метаморфозы. Исчезала романтика первых революционных лет, на смену ей приходила приземленная реальность НЭПа (Новой экономической политики). Вновь хорошо себя почувствовали «буржуи недорезанные». А тут еще склоки в правящей коммунистической партии – то одна оппозиция, то другая, непонятно, кому было верить. И веры у юноши могло поубавиться – не в революцию (в нее он верил всю жизнь), а в советскую систему, стержневыми основами которой являлись органы госбезопасности, партия и комсомол.

В 1922 году он вышел из комсомола. «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым» – это оказалось не по его части.

Что значит «механически»? В то время такой термин был в ходу. Когда речь шла о пребывании в рядах кандидатов в члены партии, он применялся в случае, если срок истек, а в действительные члены кандидата не приняли. В комсомоле он мог означать выбытие по возрасту. Однако в соответствии с первым уставом организации в нее принимали юношей и девушек в возрасте до 23 лет. А Шуре было только 18, и он вполне мог в ней оставаться. Скорее всего, он просто утратил интерес к комсомольским делам. Перестал принимать участие в мероприятиях, ходить на собрания, платить взносы.

А в Коммунистической партии никогда не состоял. Правда, позднее настойчиво подчеркивал, что, хотя членом Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) не был, родственники его, двоюродные братья, были партийными.

Несколько слов об этих двоюродных братьях. Они действительно были партийными, причем «сильно партийными». И людьми безусловно влиятельными.

Наум Осипович Орлов являлся ближайшим соратником и помощником командарма, героя гражданской войны Ионы Якира и дослужился до должности заместителя начальника Политуправления Киевского военного округа. Якир в 1935–1937 годах командовал войсками округа.

Даниил Осипович Орлов являлся секретарем Проскуровского горкома ВКП (б). К сожалению, не удалось уточнить, в какие именно годы, но то, что это были тридцатые, не вызывает сомнений.

Был и третий двоюродный брат – Натан Яковлевич Елагин, в 1930-е годы – секретарь Змиевского горкома партии. Дополнительные сведения о нем разыскать не удалось.