Чувствуя, что еще мгновение и его руку возьмут в жёсткий захват, Макс ускорился и одним движением вывернулся из-под противника, одновременно оглядываясь в поисках спасения. В состоянии ускорения все действующие лица казались замершими статуями, вот девушка-ментат, она по-прежнему смотрит на Макса, но глаза полуприкрыты ресницами, он видит момент, как та моргает. Хазарин, из захвата которого Максим выскользнул, всё еще продолжает давить на уже ставшее пустым место, не осознавая, что врага там уже нет. Из дальнего угла комнаты в сторону Максима начинает вскидывать оружие незамеченный ранее человек, одетый как типичный житель Стикса. Но он тоже не двигается.

А вот Кикимора в очередной раз удивляет Максима. Он двигается. Двигается, хотя сейчас, когда Максим действует со скоростью, недоступной обычному человеку, скоростью, выработаннной у него тренировками и расторможенным гипоталамусом, его проводник должен выглядеть как все остальные – замершей без движения статуей.

Максим уже начал разворачиваться в сторону выхода, чтобы попытаться выбраться из стаба, куда он так стремился и где его так «хорошо» встретили. Но внезапно Кикимора шагнул к нему, и, опережая движения Макса, крепко схватил за руку. В тот же момент сильнейшая судорога пронзила всё тело Максима, и его сознание, будто выбитое какой-то силой, стало меркнуть. Он попытался сделать еще шаг и оттолкнуть своего спутника, но новая волна судороги ударила из руки Кикиморы и Максим упал. Упал и потерял сознание. Но уже лежа на полу, всё-таки он успел услышать голос Кикиморы: – «Какой крепкий новичок, два раза пришлось Даром бить, чтобы свалить».

Очнувшись, Максим понял, никогда в своей жизни не чувствовал себя плохо. Идеальное здоровье, присущее всем жителем его Земли, практически не давало сбоев. Конечно, были моменты, когда он был расстроен из-за плохих оценок, нехороших результатов тестов, когда Учитель ругал его за плохую концентрацию. Но это было просто плохое настроение. Один раз он, будучи ещё ребёнком и карабкаясь на дерево, сорвался и сломал себе ногу. Вот тогда было очень больно вначале. Но боль очень быстро прошла, отогнанная изученным на уроках упражнением, а потом ему помогли взрослые, оказавшиеся поблизости, и всё в результате закончилось хорошо. Сейчас же было не так. Ему было больно везде, болело всё тело, и невозможно было понять, где оно вообще не болит. К тому же, в отличие от обычного состояния, сознание к Максиму возвращалось очень медленно. Как только он понял что что-то уже ощущает, сразу пришла боль, а потом он осознал, что лежит на спине, на скованных чем-то руках и что ноги у него тоже очень крепко примотаны друг к другу. Пытаясь рассмотреть что-нибудь вокруг, он также выяснил, что на глазах находится очень плотная, не пропускающая свет повязка. Рот был заклеен липкой лентой или чем-то похожим. Не закрытыми остались только уши, через которые до него доносился какой-то гул. Внезапно гул как бы отодвинулся и Макс понял, что это он слышит идущий рядом с ним разговор, в котором был и знакомый голос его попутчика, Кикиморы. Сказать по-честному, Макс уже был готов назвать того своим другом, но теперь нет. Не назвал бы.

– Да не похож он на внешника, ну не похож. Больше на новичка, но подготовленного к чему-то. Может быть, у них в мире все такие, кто знает. Он вообще из 22 века, сам мне говорил.

Кикимора вроде бы как защищал его, Макса, но тогда зачем ударил? И чем? Боль, становившаяся слабее, вдруг опять вернулась, стоило Максу подумать о ней. Но он знал что нужно делать, и постепенно сила внушения начала убирать боль.