Они отставили в сторону емкости с соком и стали углублять палочками в размягченном камне символы. Я напрягся – неужели я стал свидетелем очередной разгадки?! С минуты на минуту мне откроется тайна древнего календаря Майя: почему он прервался именно 21 декабря.

– Чак!

Я оглянулся и забыл обо всем. К нам приближалась девушка поистине неземной красоты. Именно из-за таких красавиц случаются войны и льется кровь. Я буквально рухнул на тело Чака, и – о чудо! – полностью внедрился в него.

– Чак! – девушка нежно улыбнулась, и вся наша с Чаком сущность дрогнула и затрепетала. Я сделал шаг ей навстречу и заключил в свои объятия, наши губы слились в поцелуе. Я пребывал в экстазе от прикосновения нежного женского тела…

– Так умрите же оба! – огромный камень, сброшенный с вершины пирамиды ревнивым Кастором, буквально расплющил прекрасные тела этой идеальной пары, и я ощутил всю боль и ужас погибшего Чака.

Поднявшись вверх, я готов был уничтожить негодяя, но в это время земля содрогнулась от великого гнева богов, возмущенных этим чудовищным преступлением.

Землетрясения одно за другим сотрясали чудесную равнину. Люди в панике покидали так и недостроенный город.

Потрясенный всем происходящим, всё ещё ощущая, как тяжёлый камень расплющивает мою, нет, Чака голову, я непонятным образом вдруг очутился в своем собственном теле, голова болела нестерпимо. Я застонал и открыл глаза…

Мой взгляд упёрся в белый потолок. Превозмогая боль, я перевёл его сначала влево, затем вправо и остановил на медсестре. Девушка стояла ко мне спиной и разговаривала по мобильнику, я с трудом поднял руку, пытаясь коснуться её, и застонал. Девушка обернулась и склонилась надо мной. Я опять застонал и, не мигая, уставился в глубокий вырез её халата.

– Очнулся! Сергей Иванович, Сергей Иванович!!! – она выпрямилась и бросилась к двери.

Короткий халатик девушки подчеркивал её красивые, стройные ноги. Поднявшись в едином порыве, я двинулся следом. Дверь за девушкой захлопнулась, и я по инерции прошел сквозь неё и остановился, сообразив, что тело моё осталось лежать на больничной койке. По коридору к моей палате двигался высокий молодой доктор, следом почти бежала медсестричка. Они прошли сквозь меня как сквозь пустое место и, открыв дверь, вошли в палату. Потрясённый я прислонился к косяку. Неужели мне так и не удастся закрепиться в своём теле?

– Мариночка, вы уверены, что пациент очнулся? Может, вам это показалось?

Доктор слушал моё сердце, светил фонариком в глаза, щупал пульс и как-то сомнительно покачал головой.

– Сергей Иванович! – обиделась девушка. – Я не только это видела, но и чувствовала, – она смутилась. – Он рукой коснулся моей попы, а потом так пристально смотрел на мою грудь…

– Грудь… Чудненько, надеюсь не сегодня, завтра он окончательно придет в себя… – задумчиво произнес доктор. – Тэкс, вас кто сегодня меняет? Ольга Петровна? Она уже пришла, я поговорю с ней…

– Сергей Иванович, вы обещали меня сегодня пораньше отпустить.

– А, идите, Мариночка, идите, – доктор что-то писал в своём журнале.

Я с интересом смотрел на девушку. Неужели я и вправду коснулся её, похоже, что так. Силен курилка! Одной ногой в могиле, а своего не упустил.

Сам не знаю зачем, я последовал за девушкой. Внезапно, внимание моё отвлек показавшийся мне очень знакомым голос. Я заглянул в открытые двери палаты.

На кровати сидел Серёга, весёлый и совершенно здоровый. Он рассказывал соседям что-то смешное, все хохотали. Признаться, я был рад увидеть его, жаль только, что он меня не видел. Было бы неплохо сейчас выпить вместе с ним, за его прекрасное здоровье, чего нельзя было сказать обо мне. Я вздохнул и огляделся, ища взглядом Марину. Настроение у меня резко упало. Девушка вышла из сестринской в лёгком платье, красиво облегающим её фигуру, волосы золотым дождём рассыпались по её плечам, лицо счастливое, на губах загадочная улыбка Мадонны. Почему я собственно за ней увязался? Какое мне дело до живых?