– Я старый больной человек. Отпусти меня, Христа ради. Мне и рассказать тебе нечего. Могу, разве что, ягодками да грибочками угостить, отсыпать на дорожку. Мож, чё болит? Дык я травку заварю, хворь, как рукой, снимет.

– Спасибо, Ждан, без надобности. Я привёз тебе оттуда – незнакомец указал пальцем в звёздное небо – привет от жены и сына. Вот, возьми.

Старику в руку легла цветная фотография. Ждан взглянул и чуть не упал в обморок, дыхание сбилось, а свободная рука прижалась к сердцу:

– Не может быть. Как это понимать? Не зря я молился. Я знал, я верил. Ох. А сыночек, как же его там назвали? Ведь мы не успели. Я хотел Федором.

– Твоего сына зовут Анлос, он служит в крылатом спецназе.

– Ангел что ли? А Луша? – старик с радостной улыбкой смотрел на фото.

– У нее всё хорошо. Она – учитель, на отстающей планете Тормозон преподает аборигенам математику. Лукерья просила помочь тебе, – незнакомец достал из кармана маленький прибор. – Скажи, Ждан, в чем ты нуждаешься?

– Мне бы валенки к зиме и тулупчик, треух еще вроде крепенький, – дед спрятал фотокарточку и с надеждой посмотрел на небесного курьера.

Незнакомец направил прибор и нажал на кнопку. Сверкнула яркая вспышка, и Ждан непроизвольно зажмурился. Он не поверил глазам – в руках появились валенки и тулуп.

Незнакомец спрятал прибор и достал завернутую в белый фантик круглую конфетку:

– Это лекарство укрепляет дух и продлевает жизнь. Лукерья просила, чтобы ты не торопился на небеса, они никуда не денутся. Ты еще здесь нужен. Проглоти и ступай. Не надо здесь находиться, всякое может случиться.

Дед покорно развернул леденец и положил в рот:

– Вкусно. Мятная что ли?

– Фантик не выбрасывай, сохрани.

– Зачем?

– Потом узнаешь.

– Спасибо, добрая душа, – Ждан-отшельник накинул тулуп на плечи, прижал валенки к груди и, причмокивая, засеменил по тропинке в темень леса.

Инопланетянин проводил старика добрым взглядом, развернулся и поспешил к звездолёту.

***

В дремучем глухом заросшем и непролазном лесу, где, если заблудился, бесполезно кричать «Ау!», в чаще у ручья, под старым кедром пряталась в тени низкая избушка. Густая зелень вековых крон надежно укрывала маленький сруб от ветра и постороннего глаза.

У ручья на пеньке, опираясь на деревянный посох, сидел старый дед. Сгорбленный старик с длинной бородой слушал журчание воды, смотрел в бегущий поток и размышлял:

«Старый я уже, словно пень трухлявый. А вот ручей ещё старее, но всё бежит и бежит, никак не иссякнет. Да, вода на Землице-матушке взрослее всех, полезнее и мудрее всего сущего. А когда журчит, будто говорит что-то или смеется. Куда она спешит днем и ночью? Чтобы слиться с рекой, а потом с океаном, испариться и опять сюда? Вот и тучка в небе зависла, подходит окаянная. Не ровен час, и дождик брызнет. Замысел создателя велик, – Ждан-отшельник вдруг постиг круговорот воды в природе и удивился доступности открытия. – Такое ощущение, что я всегда это знал, с самого рожденья. А сколько еще не знаю? Только Бог всё ведает и знает, что ждёт весь мир впереди. Создатель выжимает облака, как тряпку, и бегут весенние дожди. Для чего небесам наши души? Неужели всех ждёт большой любви круговорот?

Может, я тоже когда-нибудь встречу Лукерью, любимую Лушу? Где меня ждёт моя зазноба? – лесной ручей издал громкое журчание. – Может, ты, студеная водица, дашь ответ? Есть ли там, на небе, рай цветущий?» – Ждан-отшельник был на всё согласен, лишь бы снова повстречать супругу, красивую от природы добротную бабёнку с длинной косой.

Много раз лесной ручей слушал от старика грустную историю о том, как молодую жену погубила шайка разбойников. Это случилось в Туле. Молодка была на сносях. В тот вечер она находилась дома одна и ждала мужа с работы. Шайка пьяных лихачей вломилась в дом. Бандиты загнали беременной в живот пулю, забрали кое-что из вещей и скрылись.